36

Шпагин давно дружил со слесарем Сергеем Горюновым, большим знатоком автоматического оружия и искуснейшим мастером. Они были почти одного возраста, и им на протяжении многих лет приходилось работать бок о бок. Шпагин знал, что Горюнов, как и он, в душе изобретатель. Особенно Шпагин ценил его сообразительность и почти ювелирное искусство в отладке и пригонке различных частей оружия. Многолетняя дружба вселяла надежду, что Горюнов не откажется от новой работы, а о лучшем помощнике трудно было и мечтать.

Как-то возвращаясь с работы, Шпагин догнал Горюнова. Пошли рядом. Шпагин – среднего роста, крепкий, широкоплечий, совсем не похожий на того худенького паренька, каким был в рекрутах. Горюнов – худощавый, сутулый, с лысеющим лбом.

Шпагин сразу же поведал Горюнову о своем автомате и спросил напрямик:

– Как, согласен работать со мной?

– Не знаю, – смущенно сказал Горюнов. – У меня голова забита своими изобретениями. Уж который год думаю о пулемете.

– Ты помоги мне, дружище. Дело это срочное, можно сказать, государственное. А потом и я тебе не откажу в помощи.

Горюнов ответил не сразу. Шел, покусывая губу, что-то соображая.

– Надо бы взглянуть на макет, Георгий Семенович. Посмотреть, что ты там удумал… а то вроде как бы кота в мешке выбирать приходится. А ты знаешь, если душа к работе не лежит, тогда проку не жди.

– Макет в бюро, Дегтярев, наверное, еще не ушел. Пойдем поглядим,

Горюнов знал, что если возьмется помогать Шпагину, то свои дела придется оставить, а этого ему сейчас не хотелось. Но, увидев макет Шпагина, он словно застыл и долго не мог оторвать от него глаз. То, о чем думал он, Горюнов, долгими бессонными ночами, что хотел применить для изготовления отдельных частей своего будущего пулемета, а именно штамповку, Шпагин намечал широко и решительно! «Ах, молодчина!» – подумал Горюнов и протянул Шпагину руку.

Работа с первых же дней увлекла обоих, но она оказалась далеко не легкой. Им вручную приходилось делать то, что предназначалось для мощных прессов. Пришлось привлечь еще нескольких слесарей, кузнеца, и все же работа затянулась не на один месяц. Первый стреляющий образец был готов лишь в конце лета 1940 года.

Прежде чем представить автомат на комиссионные испытания, Шпагин решил тщательно проверить его в стрельбе. Вместе с Горюновым они отправлялись на стрельбище и целыми часами вели пристрелку. Им очень помогал Гриша Шухов, демобилизовавшийся из армии и работавший на заводе стрелком-испытателем.

Механизм автомата действовал неплохо. Правда, случались мелкие заедания, но они не пугали Шпагина. Волновало другое: при стрельбе автомат сильно подбрасывало вверх, отчего нарушалась кучность боя. А как устранить этот недостаток, никто не знал. Даже умудренный многолетним опытом Дегтярев становился в тупик. Удлинение или утяжеление ствола для создания противовеса решительно не годилось. Это могло утяжелить систему. А машина была уже в таком состоянии, что ее можно было показывать в Москве. Шпагин упорно искал выхода из трудного положения. Уходя с завода, часами бродил по окрестным полям, думал…

Однажды, возвращаясь домой вдоль линии железной дороги, он увидел с горки скорый поезд и остановился. Его внимание привлекли вращающиеся вентиляторы на крышах вагонов. Они приводились в действие силой воздушного потока. Шпагина вдруг осенило: «Ведь сила газа сильнее воздушного потока! Что, если я часть газа заставлю ударять в верхнюю часть кожуха автомата? Не создаст ли это противовеса?»

Шпагин поспешил домой и, нарисовав дульный тормоз, срезал его конец не под прямым углом, а по диагонали, так, что верхняя часть кожуха выдавалась вперед и могла задерживать какую-то часть газов, служа компенсатором.

На другой же день предложение Шпагина было обсуждено в конструкторском бюро. Дульный тормоз изменили и испробовали в стрельбе. Результаты превзошли ожидание: автомат не подбрасывало, пули ложились точно в цель. Шпагин и все, кто трудились вместе с ним, решили представить образец в наркомат, надеясь, что он будет направлен на комиссионные испытания.