Прямой наводкой

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Прямой наводкой

В ночь на 28 сентября 1844-й полк получил задачу переправиться на западный берег Днепра. К этому времени уже были наведены понтонные мосты. По ним под непрерывным огнем противника шли автомобили с прицепленными пушками. В небе так же непрерывно гудели вражеские бомбардировщики. Одна из бомб ухнула рядом с понтоном, где в это время находилась автомашина А. Я. Лукьяненко. Автомобиль повредило, а шофера лишь обдало водой. Было немало тех, кому повезло меньше…

Целиком полк переправился 1 октября. Бойцы до рассвета спешили установить орудия и замаскировать их. Не прошло и полдня, как под огнем противника бойцам пятой батареи пришлось на себе везти пушки в укрытие, где стояли автомобили. Такой приказ был вызван тем, что вдоль берега Днепра — с севера на юг — фашисты бросили в атаку танки и пехоту.

Прицепив пушки к машинам, батарея направилась в заданный район. На пути показался небольшой хуторок. Оттуда послышался шум моторов. Остановились. Разведчики во главе с лейтенантом Хитровым, в их числе был и Н. Толокольников, вошли в хутор и увидели, как в него втягивается колонна немецких танков. Тут же созрело решение: отцепить одно орудие, чтобы создать у врагов замешательство. Так и сделали.

Не ожидавшие нападения немцы вдруг услышали орудийный выстрел и увидели, что один из их танков загорелся. Пока они приходили в себя, пятая батарея уехала к Днепру, где до самого вечера вместе с другими батареями обстреливала наступающую колонну немецких танков.

Фашисты не добились успеха. Они понесли большие потери, но и наши артиллеристы не досчитались многих. В числе раненых был командир батареи. Его место занял командир взвода управления лейтенант А. И. Хитров.

В эту же ночь батарею направили в глубину плацдарма. Оборону заняли километрах в пяти-шести от берега. Одно орудие — первое — установили в лесополосе, остальные — в кукурузе, где стояли также пушки четвертой батареи.

«Впереди нашей огневой позиции находилось кукурузное поле — метров за триста, далее метров восемьсот — озимое поле, а за ним снова кукуруза — передний край противника, — вспоминает бывший разведчик Толокольников. — Оттуда всю ночь слышался шум танковых моторов. Каждую минуту мы ждали атаки, потому вели у орудий усиленное дежурство.

Ежедневно с наступлением утра появлялись вражеские самолеты и бомбили нашу позицию, переправу. «Хейнкели» налетали стаями — до семидесяти самолетов. Разбросают бомбы, а потом обстреливают из пулеметов. Эти налеты изрядно проредили нашу батарею.

Как-то проснулся я октябрьским утром: туман — словно молоко. Тишина. И вдруг — грохот артобстрела. Минут через пятнадцать — двадцать залпы прекратились, и сразу послышался шум моторов. Из рассеивающегося тумана на расстоянии менее полукилометра показались вражеские танки. Наша малочисленная пехота отступила в район расположения артиллерии.

Танки шли на батарею не спеша, уверенно, а под их прикрытием — солдаты. Наши орудия молчали. И только когда танки вышли на открытое поле, пушки начали бить прямой наводкой. Впереди идущие бронированные машины загорелись. Немцы замешкались, расстроили свои боевые порядки.

По всему фронту — до самого Днепра — била наша артиллерия. Вражеская пехота причинить нам большого вреда не смогла, но сильно пакостила немецкая авиация: бомбы и пули сыпались с самолетов непрерывно. Шум моторов, грохот орудий. Сильный, до удушья, запах гари.

Один из танков был расстрелян в упор — в ста метрах от орудия. Другой внезапно вынырнул перед самой батареей. Несколько снарядов, ударившись о его лобовую броню, отлетели рикошетом. Танк, стреляя, прошел через батарею в тыл. Там и остановили его гранатами».

Всего на поле боя остались семь фашистских танков, пять из них были подбиты из первого орудия, командовал которым старший сержант Н. В. Колесников.