22 января 2000 г

22 января 2000 г

Тетя Аза с тетей Линой принесли из соседних домов теплые одеяла и спали спокойно.

Моя мама постеснялась ходить по чужим домам. И мы мучились, мерзли.

Я заплакала утром, не выдержав двухдневной голодовки, и сказала маме:

— Да с них пример брать надо! Люди ориентируются в обстановке, а мы…!

Она сказала:

— Да ладно…, - и безвольно махнула рукой.

Какие-то русские солдаты пожалели нас, дали две банки своей пайковой «тушенки».

Сказали:

— Все, что вам нужно, ищите сами. Закрытых дверей в городе Грозном вроде нет!

Все пошли искать, но ничего не нашли, кроме муки.

К трем часам дня сварили суп с «галушками», наконец поели!

К вечеру кто-то обнаружил немного риса в кулечке, а кто-то стакан макарон.

Ура! Будет макаронно-рисовый суп. В него мы положим все, что у нас есть.

Наш дом, наверное, уже сгорел, и паспорт мамы тоже.

Вовка и Аза где-то купили для военных водку. Это еще зачем? Я так и не поняла.

Вовкина жена тетя Оля постоянно хихикает и шепчется с солдатами.

Говорит, что старается ради еды. Командует всеми, кричит, а сама таскает в свою комнату чужой хрусталь и какие — то ковры. Наши комнаты разделяет кухня.

Во второй комнате поселились четверо: Оля с мужем, Аза и Лина.

Куда-то потерялся сосед Николай со своей парализованной мамой?

Они жили в том же доме, что и мы. Когда нас выгнали на зачистку, мы видели, как военные вытаскивали мать Николая, а он все твердил, что ее нельзя трогать…

У меня болят пальцы рук — большой и указательный. Вчера, когда несли сетку от кровати для бабушки Нины, пальцы «приклеились» к мерзлому железу.

На нем остались кусочки моей кожи. Варежек нет, я забыла их дома на холодильнике.

Сегодня в дневное время мама нашла мешок, а в нем примерно ведро-полтора темной муки! Он лежал в яме у дома на углу улицы. Мама взялась нести мешок, а какая-то бабка чеченка на нее «наехала» и громко заорала:

— Мое! Отдай! Он лежал возле моего дома. Я старая! Я не ела три дня!

Маме стало стыдно и жаль бабку. Она отдала ей муку.

Как орал на маму пьяный Вовка!!!

— Я вас кормить не буду! Кто ничего не принесет — еды не получит!

Мы молчали. Знали — виноваты.

Продолжаю.

Пока искала дрова, сочинила стихи. Вот они:

На снег, в Крещенье, 19-го,

«Из дома — вон! Не запирать!

С собою вещи — не вытаскивать!

И ног не смейте обувать…

Идите — вон! Вперед! Без паспорта!

Он вам не нужен! Вон! На снег!..»

Мы смотрим — перед нами в маске

Военный русский человек…

Полина