22 января 2000 г
22 января 2000 г
Тетя Аза с тетей Линой принесли из соседних домов теплые одеяла и спали спокойно.
Моя мама постеснялась ходить по чужим домам. И мы мучились, мерзли.
Я заплакала утром, не выдержав двухдневной голодовки, и сказала маме:
— Да с них пример брать надо! Люди ориентируются в обстановке, а мы…!
Она сказала:
— Да ладно…, - и безвольно махнула рукой.
Какие-то русские солдаты пожалели нас, дали две банки своей пайковой «тушенки».
Сказали:
— Все, что вам нужно, ищите сами. Закрытых дверей в городе Грозном вроде нет!
Все пошли искать, но ничего не нашли, кроме муки.
К трем часам дня сварили суп с «галушками», наконец поели!
К вечеру кто-то обнаружил немного риса в кулечке, а кто-то стакан макарон.
Ура! Будет макаронно-рисовый суп. В него мы положим все, что у нас есть.
Наш дом, наверное, уже сгорел, и паспорт мамы тоже.
Вовка и Аза где-то купили для военных водку. Это еще зачем? Я так и не поняла.
Вовкина жена тетя Оля постоянно хихикает и шепчется с солдатами.
Говорит, что старается ради еды. Командует всеми, кричит, а сама таскает в свою комнату чужой хрусталь и какие — то ковры. Наши комнаты разделяет кухня.
Во второй комнате поселились четверо: Оля с мужем, Аза и Лина.
Куда-то потерялся сосед Николай со своей парализованной мамой?
Они жили в том же доме, что и мы. Когда нас выгнали на зачистку, мы видели, как военные вытаскивали мать Николая, а он все твердил, что ее нельзя трогать…
У меня болят пальцы рук — большой и указательный. Вчера, когда несли сетку от кровати для бабушки Нины, пальцы «приклеились» к мерзлому железу.
На нем остались кусочки моей кожи. Варежек нет, я забыла их дома на холодильнике.
Сегодня в дневное время мама нашла мешок, а в нем примерно ведро-полтора темной муки! Он лежал в яме у дома на углу улицы. Мама взялась нести мешок, а какая-то бабка чеченка на нее «наехала» и громко заорала:
— Мое! Отдай! Он лежал возле моего дома. Я старая! Я не ела три дня!
Маме стало стыдно и жаль бабку. Она отдала ей муку.
Как орал на маму пьяный Вовка!!!
— Я вас кормить не буду! Кто ничего не принесет — еды не получит!
Мы молчали. Знали — виноваты.
Продолжаю.
Пока искала дрова, сочинила стихи. Вот они:
На снег, в Крещенье, 19-го,
«Из дома — вон! Не запирать!
С собою вещи — не вытаскивать!
И ног не смейте обувать…
Идите — вон! Вперед! Без паспорта!
Он вам не нужен! Вон! На снег!..»
Мы смотрим — перед нами в маске
Военный русский человек…
Полина