12 октября 1999 г., вторник
12 октября 1999 г., вторник
В школу я не хожу. Занятий нет. Я помогаю маме.
Кто-то позавчера, под проливным дождем, облил дерево керосином и поджег. Вот идиот!
Получился кострище! В это время как раз прилетел самолет и долго кружил. Люди боялись. Вдруг он сбросит бомбу? Но обошлось.
Женщина, торгующая лекарствами, познакомила меня со своими сестрами. Говорит, что я всем нравлюсь. Но мне нужно ходить в платке, чтобы не узнали, что у меня мама русская, лучше ко мне относились. Эти взрослые — разговорчивые. Всегда что-нибудь мне дарят, по мелочи. Может, теперь я не буду одинока? У меня появятся друзья?
Я очень люблю косынки и платки. Мне не нравятся эмансипированные женщины Запада.
Любая одежда с шарфом в тон — романтика, нежность и тайна. Носить платок мне советовал друг моей мамы. Объяснял: «Тогда я смогу за тебя заступиться. Ты взрослеешь… Тебе защита нужна!»
Они не знают, что отец моего отца — чеченец. И если считать по мужской линии, то я чеченка. Мамина фамилия у меня потому, что за семь месяцев до моего рождения мама рассталась с моим отцом. Мириться не захотела. Позднее мама достала у врача справку, что я — семимесячный ребенок! Записала меня на себя. Забавнее всего, что мать моего отца, моя бабушка, — еврейка. Значит, он еврей? Ха-ха. А у них считается все по материнской линии. Поэтому я считаю, что я дитя мира.
Своего отца я, правда, ни разу не видела. Знаю, у него есть сын от первой жены, тоже от русской. Женщину зовут Таня. Мне с раннего детства твердили: «Папа умер!» — а мне хочется верить, что это неправда.
Сегодня к нашему торговому месту подошла моя любимая, моя дорогая тетя Лейла. Это она привезла из больницы меня новорожденную и мою маму к дедушке. Лейла всегда помогала нам. Она когда-то работала с мамой на большом заводе «Красный молот». Только моя мама в отделе «Снабжение», а Лейла — в отделе «Сбыт». Замечательная женщина, лучшая из людей! Лейла пообещала принести варенье и повидло собственного приготовления. Она предложила на рынке звать мою маму на чеченский манер. Теперь на рынке и дома все зовут маму — Лейла.
Давняя мамина подруга, едва подошла к нам, стала уговаривать уехать. Мама и ухом не повела. Говорит:
— Я не знаю, где какие люди. Как живут в других местах? Ни обычаев, ни правил. У меня нигде нет близких родственников! Знакомых тоже нигде нет. Здесь вся моя жизнь прошла,
с 15 лет! Здесь — две родных могилы, бабушки и моего отца. Свое жилье имею, что очень важно. Руслан есть. Пусть неофициальный брак, но опора. Защита. Привыкла, не первый год… Уеду с ребенком. И что?! “Бомжевать” в одиночестве буду?
Лейла качала головой и повторяла:
— Покоя нет. Жить не дают. То одни! То другие! Хотелось бы, чтоб наша девочка рано замуж не пошла. В домашнее рабство не попала. Впрочем, неизвестно, где лучше?! Наша молодежь скромнее…
У Лейлы ее родная дочь живет в семье своего отца. Они видятся редко. Лейла второй раз вышла замуж, но своих детей больше нет.
Именно поэтому она меня любит. Считает меня как бы своей родной дочерью. Дарит мне подарки.
Я страшно обиделась на чеченца по прозвищу «Вандам». Он увидел меня в платке
и расхохотался: «Для кого ты так нарядилась? Куда собралась?» И нарочно плюнул, свинья.
Как-то он подсылал к нам тетю. Знакомиться.
Его тетя обхаживала мою маму, угощала ее. Так положено на Востоке, чтоб завести знакомство и подружить парня и девушку. Она даже в открытую просила меня племяннику
в жены. Они скрывали, что одна жена у него уже есть! А другие люди — рассказали…
Мне «Вандам» не нравится. Светлый, сероглазый чеченец. Внешне — деревенский русский «Ваня». Крупный парень, но… трусоват.
П.