21 августа 2001 г. (утро)
21 августа 2001 г. (утро)
Привет, Дневник!
Я живу по новому адресу, в своем же дворе…
Стены мы помыли. Дыры залепили. Воздух совсем другой!
Живем в одном подъезде с Золиной и с ее мужем, похожим на борова.
Он часто напивается и ее гоняет. Она прячется у нас. Как-то гонялся за ней с топором…
Сегодня я направлюсь к директрисе моей школы, к Ханум.
На беседу о жизни…
Я ничем не торгую. На рынке постоянная стрельба.
Мама не хочет, чтобы я шла туда…
— Лучше поголодаем, — говорит она.
Наши новые соседи — странные люди! Муж и жена приходят к нам постоянно.
Развешивают у нас то, что постирали. Раньше они делали это во дворе.
Мама долго убирала балкон, недоступный для пользования из-за битых стекол, кирпичного щебня и мусора. Теперь он чист. И пригодился! Понравился!
Уже могу записать два случая. Они охарактеризуют нашу жизнь.
№ 1. С алебастром.
У нас был алебастр, примерно половина мешка.
Дали килограмма три новой соседке — Золине.
Объяснили:
«Мы стену укрепляем между комнатами. Стена разбита. Вся расползается. Шатается».
Через 10 минут возвращается к нам Золина с ведром.
«Еще! — говорит. — Мне надо еще!»
Мы отказали. Она обиделась. Мужу нажаловалась.
Мол, они нас пустили в «свой» подъезд, а мы — наглые твари, не отблагодарили…
В тот же день Джим Мульён встретил во дворе мою маму и говорит ей нагло:
— Ну, что? Хватило вам алебастра?!
Мама отвечает:
— Хватило!
Не хотелось ей из-за своего же добра ссориться. Мама хотела уйти.
Да не тут-то было! Джим Мульён заявил:
— Я дал своей жене денег. Она съездила на рынок и купила все, что нужно. Нам от вас ничего не надо!
— Вот и хорошо! — отвечает мама. — А у нас на автобус денег нет. И на хлеб… Ремонт в квартире требуется большой.
Боимся — самим замазки мало. Покупать не на что. Мы на всем экономим».
№ 2. Ванна.
В квартире того человека, куда мы перешли, стояла ванна.
Печь и колонку муж Золины уже продал скупщикам краденого, а ванну — не успел.
При нас пришел хозяин этой квартиры. Попросил Джима Мульёна сохранить ванну для него. Сосед, разумеется, пообещал…
Но в тот, же день к вечеру явился к нам, сказал коротко: «Ванна здесь лично моя!»
И унес ее к себе, вниз…
Другие жильцы, из любопытства, сразу явились.
— Где ванна? — нарочно нас спрашивают.
Мы обманываем, говорим: «Не знаем!»
Мульён пропил эту ванну на другой день. Нас «подставил»…
Разве мы смогли бы ее снять? Или поднять?
Ясно, тут мужские руки нужны и физическая сила! Но мы в этой квартире живем!
Очень некрасиво получилось. Нет, не будет нам здесь покоя.
К нам, на второй этаж, забраться нашим же соседям — легко.
Поэтому мы поставили всюду железные решетки. Вбили в края балкона гвозди, чтобы те, кто полезет к нам, поранили руки… И еще я спрятала канат на балконе — чтоб самим можно было спуститься по нему — на случай, если ворвутся в дверь. Входная дверь слабая…
На помощь звать некого. Во дворе живут всего две чеченских семьи. Их близкие родственники и друзья расселились рядом, по целым чужим квартирам и частным домам. Мы одни…
Всем нравится наш старинный книжный шкаф, привезенный от бабушки, из города Ростова, после ее смерти. ("Джим Мульён" уже требовал его себе. Говорил: куплю или заберу так… Но мы не отдали.)
Приходят на него смотреть. «Гости» попутно заглядываются и на 2 коврика.
За девять дней нашего отсутствия и в момент «зачистки» их не украли.
Пятиметровый ковер вынесли, а эти, маленькие, остались.
Позднее вечером у себя дома обиженный за алебастр сосед в хорошем подпитии громко рассуждал, что я не мусульманка.
А мусульманин у меня один дед…
Только вчера самый последний кусок нашего хлеба я отдала его беременной жене. Больше у нас вообще не было ни денег, ни хлеба. Просто мама подсказала, что женщине в положении не в чем отказывать нельзя!
Здесь, в этой квартире, просторней, чем было у нас в одной комнате.
Мы хотим постепенно привести все в порядок, отмыть от копоти двух лет остаток своих вещей, затем переехать в район, где больше людей, где ближе городской транспорт.
Мечтаем переселиться туда, куда регулярно подвозят воду, работает канализация.
У нас рухнул подгнивший от сырости платяной шкаф.
Мы решили продать то, что осталось от него, отдельными досками. Будут деньги на продукты. Хоть бы дали 100 рублей!
Вся наша одежда уместилась в два пакета.
Я помню: до войны одежде было тесно в двух шифоньерах.
Стояли они рядом, как стенка.
Сверху на них мы поставили три полки с книгами, по всей длине. Несмотря на обилие мебели, мама всегда делала ремонт к новогоднему празднику.
В квартиру, под новые обои, покупались шторы. Обновлялась покраска.
Мы зачищали стеклом и покрывали лаком паркет! Было чисто. Красиво!
Вчера и сегодня я читала Мережковского. Потрясающе!
Особенно мне понравились две — «Тутанхамон на Крите», о жрице Дио, и «Юлиан отступник». Когда я прочла, как христиане разбили храм языческих богов и убили ребенка, я заплакала. Вообще плачу я редко. Юлиан дал обещание заботиться о ребенке умирающему старику, который не видел, что мальчик уже мертв. Я тоже знаю, чего стоит давать обещание умирающим. Мне понятна вера цезаря в языческих богов. Он просто увидел, каково новое «гуманное» движение.
Мы похоронили сегодня своего маленького кота.
Мир ему!
Он нашел и съел что-то несъедобное и сильно болел.
Людей честных, справедливых, смелых почти не осталось вокруг.
В скорбном хаосе, невежественном и злом.
Сегодня мимо наших окон все движутся какие-то венные колонны.
До встречи! Целую тебя, Дневник!
Люди из семьи Нуры убили нового кота Лины.
Зачем!?!
Вместе сплетничают против нас. Вместе воруют.
И одновременно ненавидят друг друга.
Мама права: жить в мире лжи и раздора — хуже, чем погибнуть от бомбы.
Будур