Нюра
До войны утро в Тбилиси начиналось с криков:
– Мацон, молоко-о-о-о! Мацон, молоко-о-о!..
Это крестьяне из ближайших деревень привезли товар. На продавцах были подпоясанные сатиновые рубахи, сатиновые брюки, заправленные в толстые шерстяные носки, на ногах – каломани (лапти из сыромятной кожи), на голове – кахетинская шапочка, а в руках – палка, чтобы погонять осла (товар крестьяне возили на осликах).
После «мацон, молока» появлялся следующий и кричал:
– Яйца! Яйца!
Какой-нибудь остряк обязательно кричал в ответ:
– Что болит?
– Яйца! Яйца!
Продавцы русский знали плохо.
Последним приходил торговец самоварным песком (для чего самоварный песок, я до сих пор не знаю, но один раз видел, что кто-то его купил).
Домработница Нюра, маленькая, сухонькая пожилая женщина в байковом халате, с утра стояла у ворот в наш дворик и, подбоченясь, поджидала продавцов.
У одного из трех продавцов (а иногда и у всех сразу) ослики проявляли свой ослиный характер, ни с того ни с сего останавливались и не хотели идти дальше. Тогда хозяин начинал материть упрямца и лупить палкой. Нюра только этого и дожидались: она налетала на продавца и с криками: «Живодер, тебя бы так!» принималась отнимать у него палку. Тут же со двора на помощь Нюре выбегал Бутхуз, свирепо лаял, подпрыгивал и щелкал зубами перед носом несчастного. Но не кусался (кусаться ему Нюра не разрешала). Потом выбегали соседи и отдирали Нюру от продавца. А продавец каждый раз грозил, что если эту дуру и собаку не посадят на цепь, он больше в наш переулок не придет. Но приходил – коммерция есть коммерция. И на следующий день все повторялось…