Утка

На следующий день в аэропорту Мехико нас встретили советник посольства и переводчица Люся Новикова. Разместились по машинам: Бондарчук и Скобцева поехали с советником посольства, а мы с Таланкиным – с Люсей. Водитель у нас был свой, посольский. Как только машина тронулась, Люся (она сидела впереди) повернулась к нам:

– Что нового в Москве?

– Ничего.

– Сегодня здесь по радио говорили, что у нас переворот. Якобы Хрущева сняли, а власть захватили Молотов, Каганович и Маленков. Утка?

– Бог ее знает. Мы уже два дня летим. А вы из посольства позвоните и спросите.

Люся вздохнула и отвернулась.

Мексика. Жара, пальмы, едем в шикарной машине по широкому шоссе. А в Москве минус семь и, может, переворот…

– А в общем-то, что в лоб, что по лбу. Одна компания, – изрек я.

Люся с упреком посмотрела на меня и показала глазами на водителя.

Въехали в город. На улицах много людей. Много гитаристов в сомбреро, ряженых.

– Сегодня у них большой католический праздник, – объяснила Люся.

Свернули на главную магистраль, там по осевой двигалась нескончаемая процессия: респектабельные синьоры и синьориты, старушки и старики, дети, полуголые индейцы в национальных костюмах… И все – на коленях.

– Они так три километра до собора ползут, чтобы им грехи простили, – объяснила Люся.

Подъехали к посольству. У ограды – толпа журналистов. Охрана открыла ворота, и мы, вслед за машиной советника, въехали на нашу территорию. Ворота за нами тут же закрыли.

– Слышали? – спросил нас Бондарчук, когда мы вышли из машины.

– Т-сс! – советник поднес палец к губам и показал на журналистов.

Нас провели к послу. Посол усадил нас в кресла.

– Ну, как долетели?

– Спасибо, нормально. Товарищ посол, что-нибудь прояснилось…

– А как вам гостиница? Вас в «Хилтоне» поселили? – перебил Бондарчука посол.

– Они там еще не были, – сказал встречавший нас советник. – Мы к вам прямо из аэропорта.

– Товарищ посол, нам сказали… – начал я.

– Вам повезло, товарищи, – снова перебил посол. – Сегодня в Мехико религиозный праздник. Люся, обязательно своди и покажи.

Тут в кабинет вошел человек и передал послу листок бумаги. Посол взглянул на листок и заметно повеселел:

– А вечером организуем пресс-конференцию и небольшой прием! В честь вашего прибытия! Не возражаете?

– А если спросят насчет переворота, что отвечать? – спросил Таланкин.

– Никита Сергеевич – верный ленинец, – отчеканил посол. – Советский народ поддерживает его курс, и никаких переворотов у нас нет и быть не может! Пусть не надеются!

Когда мы вышли, ни одного журналиста перед посольством уже не было.