Судьба

Пришел ко мне человек лет сорока, представился и сказал, что у него сын окончил школу и хочет работать в кино. И ему хотелось бы, чтобы сын поработал в московской группе. Он понимает, что все места заняты, и он сам будет давать директору деньги, чтобы тот выплачивал их сыну во время зарплаты. Я согласился.

На следующее утро на съемочной площадке появился худой парень с голубыми глазами и длинными черными волосами. Красивый – куда там Алену Делону! Вежливый, исполнительный. Он старательно и охотно выполнял все, что ему поручали. Но поскольку конкретных обязанностей у него не было, чаще всего он сидел в сторонке, курил и наблюдал.

Как-то после съемки Настя Вертинская сказала, чтобы я был повнимательнее с этим длинноволосым юношей, он курит анашу. На следующий день во время перерыва я отвел парня в сторонку:

– Ты что, куришь наркотики?

– Да, – сказал он.

– Зачем? Это же очень вредно.

– Я хочу стать режиссером.

– А при чем здесь?..

– Каждый настоящий режиссер должен принимать наркотики.

– Ну, это не факт, – сказал я. – Я вот не принимал и не принимаю. Ну, что ты отвернулся?

– Георгий Николаевич, – сказал парень, – если честно – ну какой вы режиссер!

И он мне поведал, что он еще окончательно не решил стать режиссером. Потому что, может быть, он поедет в Индию и станет там буддистом. «Господи, – подумал я, – сколько мусора у парнишки в голове»!

После работы в нашей съемочной группе его взяли на «Грузию-фильм». Он работал помрежем, ассистентом режиссера, иногда снимался. Я его видел в детективе Тито Калатозова, сына Михаила Калатозова, – там наш парень играл какого-то заросшего бородача.

Года через три в моей московской квартире раздался звонок. Открываю. Стоит аккуратный молодой человек, по виду – молодой дипломат: в костюме, белой рубашке, при галстуке и коротко стриженый. Тот самый парень. Приехал поступать во ВГИК и хотел бы со мной проконсультироваться.

– А это вам, – он поставил на стул коробку с бутылками дорогого коньяка. – Папа просил передать!

– Консультироваться приходи, – сказал я. – А это забери.

Вернул ему коробку, и парень пошел вниз по лестнице. Не успел он спуститься на два пролета, как на моем этаже остановился лифт и из него вышли Бондарчук и чешский посол. А у меня ни грамма выпивки!

– Эй! – крикнул я парню, – подожди!

Догнал его и взял пару бутылок. Это была первая и единственная взятка в моей жизни.

– Завтра заходи, я верну.

Но он не пришел. И больше я этого парня не видел. Слышал, что во ВГИК он поступил, но не доучился и вернулся в Тбилиси. А еще мне рассказали, что через какое-то время он стал священником, служил в приходской церкви. А потом взял на себя чужую вину в серьезной политической истории (об этой истории я говорить не буду – слишком болезненная для многих тема). И его расстреляли.

Уж лучше бы он в Индию тогда уехал, голубоглазый…