Учение митрополита Платона (Из автобиографии).

На шестом году от рождения начали Петра[58] обучать грамоте: азбуке, часослову и псалтири; а потом писать; каковый общий тогда был обучения порядок для всех, всякого состояния отроков. Петр был весьма понятен, и удобно и скоро все изъучивал, и хотя иногда к отроческим играм и резвостям был несколько склонен, и от учения за тем в некоторые часы удалялся, но за то от отца был наказыван, с большею, может быть, строгостью, нежели бы возраст лет и живость младенческого свойства дозволяли. Однако и сию строгость матерния ласковые увещания приводили в умеренность. Изъучился младенец граммате и писать через два года, и на осьмом году уже в церкве не только читал, но и пел церковные обыкновенные стихи; ибо в пении, по одной наслышке, столько успел, что на том же году мог уже один, без помощи другого, на клиросе отправить все пение Божественные литургии; ибо и голос имел светлый и приятный, и к пению особую склонность и в церкве на всякой службе Божией быть его особенно веселило, о каковой его к церкви и к службе ее отличной склонности после не умолчу. И за таковое в таких летах преуспеяние, и охоту к чтению и пению и прибежище к церкви, а притом за свой всегда веселый и ласковый нрав, и от родителей и от сторонних был любим и похваляем и выхваляем.

На десятом году от рождения был он отдан в школу… Отцу Петра желалось, чтобы и другой сын его, сей Петр и брат его Александр определены были в Московскую епархию, в тамошнее училище, почему и просил Московскую Духовную Консисторию, чтоб детей его, сего Петра, и другого брата его Александра, определить в Московскую Академию, по причине брата его, находящегося в Москве; но Секретарь его прошения не принимал, говоря, что ему, яко находящемуся в Коломенской епархии надлежит отдать своих детей в Семинарию Коломенскую; но отец неотступно просил: Секретарь два и три раза отказывал; отец два и три раза настоял сильно. Напоследок Секретарь и утружденный и удивленный таковым настоянием, перед всеми сказал: Ну! ты прямо отец детям: здесь мы не можем обирать денег от Священников, кои просят, чтоб их детей в школу не брали; а от тебя я не могу отвязаться, чтоб детей твоих в школу определить. И так приняв прошение, доложил присутствующим. Послано сообщение в Коломенскую епархию, что увольняются они для обучения в Московскую Академию. Там охотно уволили и прислали в сей силе соответствие. И так, Петр и брат его меньшой Александр… определены в Московскую Греко-Латинскую Академию; а жительствовали при брате своем Тимофее при церкви Софии Премудрости Божия.

По приведении в Академию предстали пред префекта, который тогда был Иоанн Козлович, после бывший Донский Архимадрит, и наконец Переяславский Епископ, и тамо умре. Префект ободрил представших пред него отроков, сказав: Детки, учитесь: после протопопове будете. И сие сбылось его пророчество: один и подлинно стал протопопом, а другой протоповов начальником. По определении в Академию, изучился Петр в две недели читать и писать, по латыне, потом переведен в Фару, или низший грамматический класс, где быв год, переведен в грамматику. По прошествии года, в Синтаксиму, или в высший грамматический класс: чрез год, в Пиитику; по прошествии года, в Реторику: где быв два года, переведен в Философию; a чрез два года, уже и в Богословию…

Обучался Петр Левшинов (ибо так он прозывался) Латинскому языку и помянутым наукам Пиитике, Реторике, Философии и Богословии. При том обучался сам собою Географии, а знание Истории приобрел всегдашним читанием исторических книг; к чему прилежал чрез всю свою жизнь, и не было для него приятнее упражнения, как чтение Истории, всей вообще и своей отечественной.

По тогдашнему в Академии порядку Греческому языку обучались ученики особо, чрез два года по окончании Синтаксиса, и из Греческого класса переводимы были в Пиитический, чрез что Латинского языка учение прерывалося. По желанию учителя Пиитического, чтоб Петра иметь у себя в классе, Греческий класс он миновал, а чрез то лишился знания Греческого языка. Но дошед до Философии и увидев, что, по многим сречающимся греческим словам, языка сего знание нужно; а притом приметив, что некоторые товарищи его, впрочем в успехах учения и худшие его, но греческий язык, хотя несколько знают, и тем пред ним преимуществуют, сим чувствительно тронут был Петр, что он, товарищей будучи гораздо в науках превосходнее, но знанием сего языка пред ними яко унижался; почему горячо принялся, чтоб желание свое выполнить. Но много встречалось затруднений. He было грамматики Греческой: купить было не начто; да и учить некому. Ho чего не преодолевает горячее желание и тщание? Выпросил на время у товарища грамматику Греческую, на Латинском языке сочиненную Архимандритом Варлаамом Лащевским, и оную всю переписал: а чрез то и писать по Гречески изучился, как бы срисовывая буквы Греческие с печатных: почему и почерк его письма по Гречески был сходен с греческим печатным. Достав таким образом грамматику, начал сам себя по ней учить: сам себе уроки задавать; сам себя выслушивать; сам себя или похвалять за прилежание, или осуждать за нерадение. А как места случались, кои он выразуметь не мог, о том, приходя в школу, у товарищей своих, знавших Греческий язык, спрашивал, и чрез то вразумлялся. Потом и задачи к переводу с Российского на Греческий сам себе задавал, a o словах греческих спрашивал у товарищей, и записывал; и потому дома сочинив, показывал товарищам, кои прочетши, или похваляли, или поправляли, чрез что и успевал помалу Левшинов. Но как сего было не довольно, ибо затруднительно, то вздумал он ходить в Греческий монастырь, близь самой Академии стоящий, на службу Божию, сколько время дозволяло; и со всем вниманием прислушивался к чтению и пению греков: и сие много Петра воспользовало; ибо и слова некоторые понял, и некоторое их сложение приметил; a паче правильное их произношение перенял; да и пению их несколько научился. А потом, когда стал учителем Академии, имел свободный случай с греками нередко обходиться; а через обхождение, разговаривая с ними, хотя худо, по Гречески, но чрез то себя поправлял, и нечувствительно больший успех приобретал, ибо уже мог некоторые нетрудные на греческом языке книги читать и разуметь, и с греками, сколько-нибудь, хотя несовершенно, разговаривать не попросту… как греки говорят, по еллински. А потому уже, будучи в Академии Пиитики учителем, обучал учеников Греческой грамматике, и всегда, с удовольствием Петр о себе говорил, что он в греческом языке… сам себе учитель. И сие услаждение была истинная награда за малые его, в изучении греческого языка, труды. В прочих же во всех науках, в Академии, преподаваемых, был Левшинов отлично успешен, и из всех товарищей почитался первым, почему и от учителей и от товарищей всех был особо любим, от учителей за прилежание, всегдашнее в школу хождение, за отличный во всем успех, и за благонравие. А притом как он изучился партесному пению и имел голос приятный, и знал в пении искусство; то и сие любовь к Петру учителей умножало…

Но как между тем поступал Петр в домашнем обхождении и в чем упражнялся? Жил он при помянутом брате своем Тимофее, который был диаконом у Спаса в Спаской, где вместе жили и родители его. Петр, исправив задачи, назначенные от школы, дома упражнялся в чтении книг, и в хождении в церковь на службу Божию, всегда он, чрез всю жизнь сожалел, что тогда в Академии другим наукам и языкам необучали, в коих он конечно сколько-нибудь предуспел бы. А паче сожалел, что превеликую охоту имел к чтению книг; но книг дома никаких не было: купить было не начто. Почему Петр, чтобы утолить жажду свою, читал все книги, какие в церкви могли найтиться; яко то: Четии минеи, Прологи, Камень веры, Маргарит, Обед духовный, Вечерю, историю Барония, а паче всего послания Апостола Павла, коими толико восхищался, что он, может быть, более двадцати раз прочитал; и никто ему столько не нравился, как сей высшего имени и духа муж и Святый Иоанн Златоуст. А к лучшему знанию в латинском языке много ему послужили, книжка Цицеронова о должностях de officiis, которую мать, ходя по площади и сама не зная, для него купила; а другая: история Курциева, которую он выпросил у товарища для прочитания: он их с жадностию великою читал, и по особой склонности, и по неимению других книг, многократно их чтение повторял; особливо услаждался пресладостным и остроумным слогом Курция; и казалось ему, что язык, коим говорил Курций, есть яко выше человеческого, поелику подобной сладости и остроты и умных переворотов, ни в каком. Российском писателе, найти ему не случалось, или так вкусу его нравилось.

И так, в чтении книг Левшинов препровождал домашнее время, а притом никогда не оставлял ходить в церковь, когда от школ было свободно; особливо во время вакаций ни единого дня не упускал, чтоб не быть на вечерни, и на литургии; а на утренях, в воскресенье и праздничные дни. В церкви был первый из читающих и поющих; и как в пении был искусен, и ни в чем исправным церковникам не уступал и устав церковный нехудо знал; то и любим был до зела священно и церковнослужителями и прихожанами, особливо, кои были также охотны к пению, и в сем было его любимое упражнение и можно по истине сказать, что не знал, кроме трех мест: дома, церкви и школы…

Когда при открытии в Москве Университета, был он выбран и назначен в Студенты в Университет, и когда другие не только того хотели, но искали; Петр никак на то не согласился и совершенно от того отрекся так, как и от других светских ему предлагаемых состояний. Но вот и начало его в духовное звание вступления!

По окончании двух лет в учении Богословии, Левшинов Ректором и Архимадритом и учителем его Геннадием, у коего он и жил, обучая племянников его, представлен был в Св. Синод на пиитический класс в учителя в Академию, вместе с справщиком типографии Петром Петровым, который ныне Митрополитом Новгородским, Гавриилом. И хотя указом велено его, Петрова определить, но с тем, ежели он в монашество вступить пожелает; но как он тогда от сего отрекся, то и пал жребий на Левшинова; и он определен учителем Пиитики 1757 года, с получением жалованья по 170 рублей…

Определенный новый учитель обучал Пиитике и греческому языку. Но при том возложена на него должность, по порядку, принятому в Академии, чтоб толковать Катихизис публично по воскресным дням, в собрании Академии и всех со стороны всякого состояния людей для слушания приходящих.

Митрополит Платон