Настроение в армии за границей при известии о смерти Елизаветы

Не успел закончиться 1761 год, и мы едва переступили ногою в новый 1762 год, как прискакавший к нам из Петербурга курьер привозит к нам известие, которое всех нас поразило, как громовым ударом, и всю бывшую у нас до того тишину вдруг и единым разом разрушив, смутило и всех нас встревожило до бесконечности.

Было оно всего меньше нами ожидаемо и состояло в том, что владевшая нами тогда императрица Елизавета Петровна окончила свою жизнь и переселилась в вечность, и что во владение по ней вступил государь император Петр III…

К нам пришло известие сие в ночь под 2-е число Генваря 1762 года, и я и поныне не могу позабыть, как поразился я, пришед в сей день по утру в канцелярию и услышал от встретившегося со мною сторожа сии печальные вести. Я остолбенел и более минуты не знал, что говорить и что делать. Все канцелярские наши находились в таком же смущении духа, все тужили и горевали о скончавшейся, все желали ей царствия небесного и все поздравляли друг друга с новым монархом, но поздравляли не столь с радостным, сколько огорченным духом. Родившись и проводив все дни под кротким правлением женским, все мы к оному так привыкли, что правление мужское было для нас очень дико и ново и, как сверх того, все мы наслышались довольно об особливостях характера нового государя и некоторых неприятных чертах оного, а притом и тайная связь его и дружба с королем прусским была нам отчасти сведома, то все мы не сомневались в том, что предстояли нам тогда во всем превеликие перемены и что неминуемо будем иметь и мы участие в оных, и потому все говорили тогда только об одном том и все готовились всякий день к новым слухам и известиям важным: в чем ни мало и не обманулись. Ибо неуспели всех нас привесть к присяге и учинить в последующий день со всеми бывшими в Кёнигсберге нашими войсками, а потом и самыми прусскими жителями, как на другой же день поражены мы были новым и неменее всех нас перетревожившим известием. Получается именной указ, которым повелевалось губернатору нашему сдать тотчас команду и правление королевством прусским, бывшему тут генерал-поручику Панину, а самому ехать в Петербург и в Россию.

А. Болотов