САФО (САПФО)

(род. в 612 г. до н. э. – ум. в 572 г. до н. э.)

«Ринься с высей горних, – как прежде

было:

Голос мой ты слышала издалече;

Я звала – ко мне ты сошла, покинув

Отчее небо!»

Сафо, «Гимн Афродите»

«…напрасно искать во всем ходе истории женщину, которая в поэзии могла бы выдержать хотя бы приблизительно сравнение с Сафо…»

Страбон

Как только не называли Сафо! И «десятой музой», и шлюхой, и «царицей поэзии», и бесстыжей лесбиянкой (поэтесса действительно родилась на острове Лесбос). Ее имя носит и стихотворный размер (сафическая стопа), и любовь женщины к женщине (сафическая любовь), хотя она возникла задолго до появления поэтессы: Плутарх утверждал, что интимные связи между женщинами были частым явлением повсеместно. А вот цитата из «Диалогов» Лукиана: «Женщины Лесбоса действительно были подвержены этой страсти, но Сафо нашла ее уже в обычаях и нравах своей страны, а вовсе не изобрела сама». Тем не менее именно Сафо принято считать чуть ли не «изобретательницей» однополой женской любви, потому что никогда прежде не звучала она в стихах с такой силой и пылом. Да и никакая другая любовь тоже.

Стихи Сафо оставляют буквально физическое ощущение страсти, которой великая поэтесса пылала к своим подругам. Главная тема Сафо – муки любви и неодолимое влечение, нежность и ревность, счастье общения и горечь разлуки. «…Любовь разрушает мою душу, как вихрь, опрокидывающий нагорные дубы, – говорила поэтесса. – Я буду отдаваться сладострастью, пока смогу видеть блеск лучезарного светила и восторгаться всем, что красиво!»

Им сказала: женщины, круг мне милый,

До глубокой старости вспоминать вам

Обо всем, что делали мы совместно

В юности светлой.

Много мы прекрасного и святого

Совершили. Только во дни, когда вы

Город покидаете, изнываю,

Сердцем терзаясь[36].

И хотя ни одно из ее произведений не дошло до нас целиком, даже обрывков строф и строк довольно, чтобы понять: не любить стихи Сафо было невозможно. «Смешаны с пламенем», – говорил о ее стихах Плутарх.

Сама она не отличалась красотой, была невысокой, хрупкой и очень смуглой. Сократ называл ее «прекраснейшей», но, видимо, это относится прежде всего к достоинствам ее ума и поэзии. Овидий вложил в уста Сафо такие строки: «Если безжалостная природа отказала мне в красоте, ее ущерб я возмещаю умом. Я невелика ростом, но своим именем могу наполнить все страны. Я не белолица, но дочь Кефая (Андромеда) нравилась Персею». Однако некоторые утверждали, будто Сафо имела золотые кудри и привлекала холодной неприступной красотой. Но они, вероятно, путали поэтессу со знаменитой куртизанкой Сафо Эфесской, которая жила гораздо позднее.

Дочь древнего аристократического рода, она родилась около 612 г. до н. э. на острове Лесбос в Эгейском море, у побережья Малой Азии. Ее мать звали Клеидой, отца – Скамандронимом. Он, несмотря на аристократическое происхождение, занимался торговлей и нажил немалое состояние. Кроме Сафо в семье было трое сыновей: Харакс, Ларих и Эвриг. Несмотря на семейное благополучие, будущая поэтесса не успела вкусить счастливого детства – в шестилетнем возрасте она лишилась родителей и осталась круглой сиротой. А в 595 г. на острове начались волнения, и Сафо с братьями были вынуждены бежать на Сицилию, откуда она вернулась лишь пятнадцать лет спустя.

Она воспитывалась в школе гетер, где развивали чувственность и склонность к искусствам. Сафо рано проявила способности к поэзии, в которой стала изливать те чувства, которые остальные стремились скрывать. Аккомпанируя себе на лире, она декламировала свои страстные строфы, покоряя слушателей не только красотой стиха, но и исполнением. Ее слог отличался от манеры других поэтов и вошел в историю мировой литературы под названием «сафический». Она писала оды, гимны, элегии, эпитафии, праздничные и застольные песни.

Когда Сафо вернулась на Лесбос, она была уже состоявшимся поэтом. И потому, поселившись в Митиленах (впоследствии ее стали называть Сафо Митиленской, чтобы отличать от Сафо Эфесской), возглавила школу риторики для девушек, которую назвала Домом муз. Сафо обучала девушек игре на музыкальных инструментах, танцам, декламации и, конечно же, стихосложению.

Чистое мое и святое дело

С девственницами Митилен продолжить,

Песням их учить и красивым пляскам

В дни твоих празднеств[37].

Это был один из своеобразных богемных салонов, которые пользовались в те времена в Греции большой популярностью. Женщины знатного происхождения собирались вместе, чтобы беседовать, сочинять и декламировать стихи, участвовать в любовных играх. Дом муз был не единственным «женским салоном» на Лесбосе, но стал самым знаменитым, потому что его хозяйкой была Сафо. Атмосферу, царившую в Доме муз, многие античные авторы уподобляют той, которая была в кругу Сократа и его учеников.

Говорят, в «пирах любви», проходивших в Доме муз, участвовали не только девушки, но и юноши. Впрочем, вряд ли кто-то сегодня точно ответит на вопрос, испытывала ли Сафо влечение к противоположному полу: в ее стихах любовь к мужчине упоминается лишь однажды, да и то только затем, чтобы сразу же быть решительно отвергнутой в пользу страсти к женщине.

Об избранницах Сафо известно не слишком много. Была красавица Аттида, с которой поэтессе пришлось расстаться (об этом поведал папирус, найденный в Египте в 1896 г., когда с момента расставания минуло уже много веков). Другая ее возлюбленная, Родопа, стала причиной жестоких ссор между поэтессой и ее братом Хараксом, который впоследствии решил увезти Родопу в Египет, чтобы обладать ею безраздельно. Но Родопа, не ответившая на любовь Сафо, не досталась и Хараксу: когда она купалась в Ниле, орел унес одну из ее сандалий и уронил перед фараоном Амазисом. Тот был настолько поражен миниатюрным размером сандалии, что приказал во что бы то ни стало разыскать ее владелицу. После долгих странствий слуги Амазиса нашли Родопу и привезли ее к владыке.

У Сафо были романы и с мужчинами. Ею увлекался поэт Алкей, однако их роман остался платоническим. Алкей долго собирался сказать Сафо о своей любви, но так и не решился, а лишь упомянул в своих стихах о неспособности признаться: «Сказал бы, но стыжусь».

По некоторым источникам, у Сафо был муж Керкил, от которого она родила дочь Клеиду, названную в честь бабушки. Сафо нежно любила дочь и посвятила ей прекрасные строки:

У меня ли девочка

Есть родная, золотая,

Что весенний златоцвет —

Милая Клеида!

Не отдам ее за все

Золото на свете[38].

Судьба жестока к поэтам – по неизвестным нам причинам и муж, и ребенок Сафо прожили недолго, и, пытаясь заглушить горе, поэтесса всецело отдалась лесбийской любви. Однако большинство исследователей склонны считать, что этот «брак» – не более чем насмешка: имя «Керкил» происходит от греческого слова kerkos, означающего мужской детородный орган. Что же касается Клеиды, то хотя Сафо и называла ее «прекрасное дитя», речь, скорее, шла еще об одной из ее подруг, а не о дочери. Впрочем, как знать – сведения о жизни Сафо не очень достоверны и давно стали легендой…

Смерть Сафо, как ни странно, тоже связана с мужчиной. Полагают, что Сафо умерла около 572 г. до н. э., покончив жизнь самоубийством из-за несчастной любви к красавчику Фаону, греческому юноше, перевозчику с Лесбоса или Хиоса на малоазийский берег. Как это обычно бывало у греков, последняя любовь поэтессы, по легенде, не обошлась без вмешательства богов: Фаон однажды переправил на азиатский берег Афродиту, и та в благодарность за услугу подарила юноше чудодейственную мазь, превратившую его в красивейшего из мужчин.

Сафо полюбила его без памяти, но он остался холоден к ней: она казалась ему старой, да и внешность у нее была самая заурядная. Что касается ее стихов, то он, простой перевозчик, видимо, просто не мог оценить их по достоинству. В общем, Сафо, забывшая ради него всех своих подруг, ничем не смогла пленить Фаона – слишком большая пропасть разделяла их. Сафо, не найдя взаимности, поняв, что изменила себе и потеряла все, ничего не обретя взамен, бросилась с Левкадской скалы в море (по преданиям, тот, кто страдал от безумной любви, находил на Левкаде забвение). Правда, многие историки считают, что не было никакого прыжка в море: «броситься с Левкадской скалы» – это метафора, означавшая у древних греков очищение души от страстей. Иными словами, Сафо стремилась избавить свою душу от мучительных переживаний неразделенной любви, и это, очевидно, ускорило ее смерть, но она могла уйти из жизни куда более прозаическим путем (может, и самоубийства никакого не было).

Впрочем, возможен и другой вариант – Сафо, кончая жизнь самоубийством, следовала традициям своего времени, когда многие философы и поэты уходили из жизни во цвете лет, не желая принимать тяготы старости (Сафо было сорок лет, так что по тем временам она считалась уже пожилой дамой, и холодность Фаона только подчеркнула это). И она действительно бросилась с Левкадской скалы, прекрасно осознавая всю символичность такого шага. Уход Сафо стал ее последним стихотворением о жизни, принесенной на алтарь любви и пламенной страсти. Необыкновенная женщина, с «божественной печатью на челе», не могла уйти из жизни как простые смертные; и жизнь ее, и смерть должны были быть отмечены чем-нибудь легендарным: «…Я любила, я многих в отчаянии призывала на свое одинокое ложе, но боги ниспослали мне высшее толкование моих скорбей… Я говорила языком истинной страсти с теми, кого сын Киприды ранил своими жестокими стрелами… Пусть меня бесчестят за то, что я бросила свое сердце в бездну наслаждений, но, по крайней мере, я узнала божественные тайны жизни! Моя тень, вечно жаждущая идеала, сошла в чертоги Гадеса, мои глаза, ослепленные блестящим светом, видели зарождающуюся зарю божественной любви».

Сегодня можно искать подтверждение и опровержение различных версий о гибели великой поэтессы, творения которой и по сей день остаются непревзойденными шедеврами любовной лирики. Но разве это так уж важно?

Намного важнее, что многие поколения поэтов выросли на ее стихах. Овидий, Гораций, Катулл и Апулей превозносили их до небес и даже рекомендовали девушкам, уверяя, что волшебная гармония и утонченность слов искупают чувственность и даже распутность строк Сафо. Сафо стала родоначальницей любовной лирики и символом женской поэзии, она привнесла эротику в литературу и узаконила стихотворные проявления страсти. Сафо совершила настоящую поэтическую революцию – отныне в стихах можно и должно было повествовать не только о великих битвах, героях, богах и титанах, но и делиться личным, обнажать душу, рассказывать о человеческой любви.

Любовные стихи Сафо и история ее жизни не могли не раздражать моралистов, склонных изображать ее не иначе как развратницей. Спустя лишь одно поколение после смерти Сафо поэт Анакреон писал, что с острова Лесбос идет зло, которое нужно искоренить, – интимные отношения между женщинами. До наших дней дошли фрагменты шести комедий под названием «Сафо» и двух под названием «Фаон», в которых едко высмеивается пылкая чувственность поэтессы. Один из современников Цицерона посвятил особое исследование вопросу, была ли Сафо проституткой. Века спустя французская королева Мария-Антуанетта обвинялась в том, что «возглавляла секту моральных уродов, называвших себя сафистками». Зато в 10-е годы XX века забытую сегодня поэтессу Софию Парнок восхваляли как «русскую Сафо», а во второй половине XX века имя Сафо подняли на щит американские сторонницы однополой любви.

Правда, за всей этой борьбой между моралистами и поборниками свободы нравов едва не забылось самое главное: стихи Сафо. Но если время почти стерло профиль поэтессы с древних митиленских монет (а именно ее митиленцы сочли достойной украсить свои деньги), то над стихами Сафо две с половиной тысячи лет оказались не властны.