9

9

Поздно ночью Алексей сидел в своей каморке и переписывал в тетрадь пословицы и поговорки. Тетрадь он разделил от «А» до «Я», – на какую букву начиналась пословица, на ту и записывалась в тетрадь.

Сам того не замечая, тихонько, по складам, вслед за написанными словами шептал:

– А-та-льют-ся вол-ку ко-ро-вьи слез-ки…

Свеча моргнула и затрещала. Он отложил в сторону перо и снял нагар. Работа шла к концу. Все, что удалось собрать летом, было записано в чистые тетради. Оставались одни пословицы, но сегодня он кончит и их. Завтра будет почта. Веселые резвые тройки с хмельными, отчаянными ямщиками повезут кольцовские тетрадки в Петербург; Пушкин разорвет пакет и улыбнется. «Ай да Алеша!» – похвалит.

Кольцов прислушался. В сонной тишине двора за окном, опушенным голубоватым инеем, под чьими-то шагами захрустел снег, злобно залаял цепной кобель Мартынко.

«Кому бы это быть?» – в недоумении соображал Кольцов.

Весь облепленный снегом, вошел Кареев.

– Здравствуй, Алеша! – простуженным голосом сказал. – Ты извини, милый, что я этак – в полночь… Прямо с дороги.

Он вытер мокрое от снега лицо.

– Пушкина убили, – тихо произнес Кареев, глядя на вздрагивающее пламя свечи.

Кольцов вскочил. Тетради упали на пол.

– Да как же? Саша!

– Оскорбленная честь… Дуэль.

– Страшную ты весть привез, Саша! – Кольцов опустился на стул, закрыл руками лицо. – Пушкин помер… Боже мой!

– Все говорят, – глядя куда-то в сторону, медленно заговорил Кареев, – все говорят, что его Дантес какой-то застрелил… Вздор, не в Дантесе дело… Дантесов лишь пистолет был. А убил нашего Пушкина – знаешь кто? Царь! Царь убил! На другой же день после убийства по всему Петербургу полетели листочки со стихами… Нет, ты послушай! Это поручик один сочинил…

Погиб поэт! Невольник чести —

Пал, оклеветанный молвой,

С свинцом в груди и жаждой мести.

Поникнув гордой головой!..

Кареев вынул из кармана вчетверо сложенный лист.

Убит!.. К чему теперь рыданья,

Пустых похвал ненужный хор

И жалкий лепет оправданья:

Судьбы свершился приговор!

Его убийца хладнокровно

Навел удар… спасенья нет…

И когда Кареев произнес слова «его убийца», Кольцов вздрогнул: ему ясно представилось, какими пустыми стеклянными глазами поглядел на него царь, когда Жуковский представлял его..

… Пустое сердце бьется ровно,

В руке не дрогнул пистолет!

– Саша, – хрипло произнес Кольцов. – Я, вот как тебя, видел царя. В нем жалости ни к кому нет. Это верно: он Пушкина убил!