1
1
Луна поднялась высоко, когда Алексей Кольцов подъехал к дому. Он спрыгнул с седла и через калитку ввел коня во двор.
Посреди двора чернел колодезный сруб с кривым журавлем и водопойной колодой. Возле колоды в остекленелой луже плавала луна и черно отражались садовые деревья.
Кольцов пустил нерасседланного коня и, воровато оглянувшись, шмыгнул в сад. За чащей цветущей акации, окрашенная лунным светом, виднелась ветхая банька. Он раза два стукнул в крохотное оконце и тихонько позвал:
– Ду-у-ня…
В оконце мелькнуло девичье лицо.
– Выдь, Дунюшка, – сказал Кольцов.
– Ох, Алеша! Да откудова ты? Погоди, миленький… Сейчас… – зашептала тревожно. – Как бы маменьку не разбудить… Да отойди ж ты в сторонку, не дай бог, Михейка-сторож увидит!
Кольцов засмеялся.
– Не то Михейка – да по мне хоть весь белый свет нехай глядит!
Сад был большой. Он тянулся через весь квартал до Мало-Дворянской улицы. Плетень был плох, – старик Кольцов каждое лето собирался поставить дощатый забор, да все руки не доходили.
Кольцов сорвал веточку вишневого цвета, – с дерева брызнула роса.
– Ой! – вскрикнула Дуня, прижимаясь к Алексею.
Они перелезли через плетень и медленно пошли по пустынной Мало-Дворянской. Дома стояли здесь с одной стороны, вдоль другой тянулись плетни и заборы бесконечных садов.
Под затененным лунным светом смуглое лицо девушки казалось бледным и тонким. Кольцов обнял ее и заглянул в глаза. Огромные, черные, – в них словно бы и дна не было.
– Ох, Дунюшка! – восхищенно прошептал Алексей. – Какая ты!
– Небось соскучился?
– Да уж и тосковал же я, Дунюшка!.. Ну, веришь ли, лежу ночью, гляжу в небо на звезды… А их там ровно пшеницы насыпано. И мир – такой необхватный! И уж разум смутится… ан нет! Одна-то звездочка ярче других и ласково так глядит: не робей, мол, парень, я тут! И слышу я песню, ах, всякий раз я эту песню слышу… И уж не звездочка, а ты на меня сверху глядишь.
– А я тебя во сне видела, – вздохнула Дуня. – Да нехорошо-то как! Будто все бегаю, бегаю, тебя ищу. Кругом – ночь, поле, темно, а я все бегаю, кличу: «Алеша! Алеша!» А ты не откликаешься…
Кольцов засмеялся:
– Ну, вот видишь, это мы с тобой друг по дружке тосковали.
– А что ж песня? – спросила Дуня.
– Да вот песня-то… Никак я ее запомнить не могу. Ну вот что хошь – не запомню, да и шабаш!