Глава пятая  Путешествие с двумя служками

Глава пятая  Путешествие с двумя служками

Следующим утром пораньше Гуань Цзюинь позвал Сайхуна в библиотеку. Слуга провел мальчика в большую комнату, прошептав, что дедушка появится с минуты на минуту. Сайхуну редко доводилось бывать здесь, поэтому он с благоговением вошел внутрь, стараясь ступать совсем неслышно.

В библиотеке Гуань Цзюинь хранил свои самые ценные приобретения. Изящные деревянные полки для книг, ни одна из которых формой не была похожа на другую, рядами стояли вдоль стен. Некоторые полки были просто прямоугольными, другие имели причудливые очертания и объединялись так, чтобы в результате получился тот или иной иероглиф. На оригинальных полочках из экзотических пород дерева стояли самые поразительные диковинки: редкие книги, свитки, кувшины из селадона¹, скульптуры лошадей династии Тан и статуэтки из нефрита, на изготовление которых мастера тратили целые десятилетия…

Отдельные стеллажи из тщательно полированных, покрытых лаком досок красного дерева стояли в разных углах комнаты, открывая взору еще более впечатляющие произведения искусства. Тут были и фарфоровые статуэтки богов и святых, и несколько расписанных вручную ваз, каждая из которых была высотой более пяти футов. Стены украшали портреты, свитки с удивительно красивой каллиграфией, картины известных гор, причем часть этой коллекции менялась в зависимости от времени года. Особенно Сайхуну понравилась одна картина, на которой были изображены странные и причудливые горные вершины.

Каждый предмет в библиотеке был немым свидетельством искусства мастера, его сотворившего и благодаря этому обретшего бессмертие. Возраст многих редкостей насчитывал не одну сотню лет, так что они сохранились только благодаря усилиям истинных ценителей мистического искусства. Все эти фолианты с древними знаниями, шедевры из нефрита и фарфора, картины и вазы наполняли комнату единой аурой вечной красоты, изолируя библиотеку от грубости и бесстыдства современного мира.

Чуть скрипнула дверь. В библиотеку вошел Гуань Цзюинь. Старейшина присел за свой столик красного дерева, украшенный причудливой резьбой и инкрустацией из перламутра и розового итальянского мрамора. Потом он сделал жест рукой слугам, и те ввели в библиотеку двух юношей.

Оба были одеты точь-в-точь, как два даосских служки, которых Сайхун видел во время Тайшаньского Празднества. В черных штанах, белых гамашах и грубых серых накидках с длинными рукавами, в видавших виды соломенных сандалиях юноши резко контрастировали с мягким роскошным ковром,

1 Селадон – особый вид китайского фарфора, отличается тонкостью и характерным цветом морской волны. – Прим. перев.

покрывавшим пол библиотеки. Лица под туго заколотыми узлами волос и черными шапочками из грубой шерстяной пряжи светились спокойствием и чистотой помыслов.

Гуань Цзюинь по очереди представил вошедших. Первый юноша имел несколько суровый вид и был худощав, но жилист. Его звали Туман В Ущелье. Другой служка был явно плотнее товарища, да и мускулы у него были более рельефными; зато на лице всегда играла широкая улыбка. Гуань Цзюинь сообщил, что второго юношу зовут Журчание Чистой Воды. Сайхун вежливо поклонился сначала одному гостю, затем другому.

– Я отправляю тебя на некоторое время с этими двумя отроками, – сообщил внуку Гуань Цзюинь. – Ты посетишь своего дедушку по материнской линии. Он будет заниматься твоим воспитанием. Ты встретишься с новыми людьми и обретешь новые знания.

У Сайхуна дух захватило от радости. Еще бы: заполучить двух новых товарищей по играм, отправиться с ними к новым приключениям – и больше никаких наставников и нравоучений!

Следующим утром все трое покинули поместье семьи Гуань. Лошади в то время были дорогим удовольствием, так что юноши путешествовали пешком. Оба служки были весьма обходительны и внимательны, относясь к мальчику с заботой и уважением. Поняв это, Сайхун попытался извлечь из этого максимум пользы в виде игр и сладостей. Несколько раз ему даже удавалось уговорить одного из юношей понести его на закорках.

В общем, зрелище это было весьма примечательное: два восемнадцатилетних молодца и к ним впридачу девятилетний шалопай с котомкой и трещоткой из ротанга¹. Однако в дороге к ним никто не приставал. Одеяние, завязанные в узел волосы и посохи красноречиво свидетельствовали о положении служек, и встречные люди испытывали к ним уважение, памятуя о временах Империи, когда невежливое обращение с монахом-даосом однозначно воспринималось как вызов. Итак, три путника бесстрашно шли вперед, минуя солдатов, прохожих и паломников.

За время их путешествия Сайхун обнаружил в каждом из служек характерные черты. Туман В Ущелье всегда был сдержан, тих и серьезен; он был склонен отрешиться от реальности, сохраняя на лице выражение человека, познавшего величайшую тайну. Он отлично играл практически на всех китайских народных музыкальных инструментах и носил с собой флейту, на которой играл каждый вечер во время привала. Туман В Ущелье был всегда уравновешен и миролюбив, в беседе с любым случайным попутчиком он сохранял вежливость.

Журчание Чистой Воды был незаурядным плотником, и взгляд на мир у него был практичным, как и положено мастеру. Если его товарищ был скорее рассудительного склада, то Журчание Чистой Воды был подчеркнуто, яростно агрессивен физически. Ему была свойственна приземленность и энергич-

1 Ротанг, или ротанговая пальма, – вид растения семейства пальмовых; распространен,

в частности, в Юго-Восточной Азии. – Прим. перев.

носгь. Оба служки были отшельниками, и светские развлечения нисколько их не интересовали, но если Туман В Ущелье держался отстраненно, то Журчание Чистой Воды буквально взрывался, стоило какому-нибудь встречному случайно перейти им путь. Однажды особенно упрямый зануда задерживал отправление речного парома, оспаривая слишком высокую, на его взгляд, плату за перевоз. Журчание Чистой Воды немедленно с яростью бросился к нему с воплями и силой оттолкнул прочь. Во время этого взрыва чувств Туман В Ущелье сохранял молчаливое спокойствие. Конечно, у него был иной темперамент, но вместе с тем юноша понимал, что агрессивность его брата по вере – это тоже даосизм. Они были неразлучной парой, и им предстояло всегда быть подле друг друга, так что внутренне Туман В Ущелье соглашался со взглядами, которые открыто высказывал Журчание Чистой Воды. Совершенство – вот единственное, к чему стоило стремиться, и те, кто действительно искал совершенства, находили нечувствительных к этому и ленивых людей просто оскорбительными существами.

На ночь путники останавливались на постоялых дворах, причем все трое делили друг с другом одну лежанку для сна. Ночи становились все холоднее, и Сайхун обычно спал посередине между двумя служками, укрывшись ворохом хлопковых одеял. Возле каждой глиняной лежанки находилась небольшая печь, которую топили ветками. Служки укладывали Сайхуна посередине специально, понимая, как трудно мальчишке одному быть так далеко от дома. Сайхуну это нравилось, и во сне он поочередно подкатывался под бок то одному новому товарищу, то другому.

Однажды ночью Туман В Ущелье внезапно проснулся: Сайхун не спал. Мальчик сидел, со страхом глядя куда-то вглубь комнаты.

– Что с тобой, Сайхун? – обеспокоенно спросил Туман В Ущелье. Мальчик не ответил. Он и сам толком не знал, что его напугало: тени,

силуэтами смутно вырисовывавшиеся на тонкой бумаге, которой были затянуты окна, да неясное шуршание за стеной явно говорили о том, что недалеко сидит демон, а может, и людоед. От этих мыслей Сайхун почувствовал, что близок к панике. Ведь эти служки еще такие молодые, куда им защитить его от демона! И вообще, может, этот демон собирается отужинать всеми ими одновременно!

– Это что там – демон? – дрожащим от ужаса шепотом спросил Сайхун.

– Где? – переспросил Туман В Ущелье.

Сайхун вместо ответа только нервно ткнул рукой во тьму. Тут проснулся и Журчание Чистой Воды:

– Эй! Да разве можно спокойно спать, когда вы тут шепчетесь! – возмущенно начал было он, но, проследив за направлением руки Сайхуна, подскочил на лежаке.

– Ох, только не это! Демон! – завопил Журчание Чистой Воды. Сайхун проворно спрятался за спинами служек.

– Как хорошо, что Да Си дал нам с собой талисман, который отгоняет злых духов, – продолжал вопить Журчание Чистой Воды. – Но ведь его сила может спасти только двоих!

Вне себя от страха, Сайхун схватился за собственный талисман – тигровый клык.

– Ну что, вы видите его? – наконец, спросил он.

– Конечно, вижу! – громовым голосом вскричал Журчание Чистой Воды. – А ты – неужели ты не видишь? Да вот он. Лезет через окно. У него огненно-красная шевелюра, зеленая кожа, вся в бородавках, а еще острые клыки и из пасти текут слюни. В лапах он держит джутовый мешок.

– Мешо-ок?!

– Да, знаешь, у них такие мешки, в которых они сажают маленьких мальчиков. По-моему, мы с моим Братом слишком тощие и жилистые для него. Думаю, что ему как раз хочется маленького розовенького и богатенького мальчика.

Тут Сайхун не выдержал и взвизгнул.

Туман В Ущелье поднялся с подставки и вытащил Сайхуна из кровати, а потом, не обращая внимание на отчаянное сопротивление мальчика, поволок его в темный угол комнаты.

– И где ты видишь демона? – терпеливо спросил он Сайхуна. Сайхуну пришлось уступить очевидному:

– Я его не вижу, зато Брат видит!

– Вот что я скажу тебе, Сайхун. Демонов видят лишь умирающие или очень больные люди. Ты не относишься ни к тем, ни к другим.

С этими словами Туман В Ущелье растворил окно.

– Выгляни наружу. Разве ты не видишь, что это ветви деревьев, качаясь на ветру, отбрасывают тени на бумагу и царапают стены?

Сайхун пристыженно поглядел на служку: – Ты хочешь сказать, что нет никаких демонов?

В ответ Туман В Ущелье ободряюще улыбнулся: Сайхун сам разобрался, где правда.

Тогда Сайхун помчался к подставке, где катался от хохота Журчание Чистой Воды, и в ярости набросился на него.

– Ты обманул меня! Врун! – кричал Сайхун, безуспешно пытаясь ударить служку. Но Журчание Чистой Воды, повалившись на спину, лишь заливисто смеялся, позволяя Сайхуну тузить его, как только хочется.

Десятое утро их путешествия выдалось туманным и облачным. Осень подходила к концу, и воздух становился студеным. Деревья, окаймлявшие поля провинции Шаньси, теперь казались фантастическим маревом красного, оранжевого и желтого оттенков, словно их ветки превратились в обломки застывшей хаотично перепутанной радуги. Сайхун поплотнее одернул куртку, укрываясь от пронизывающего ветра, и засмотрелся вдаль. На горизонте возник туманный силуэт горной цепи Хуашань.

Горы выросли впереди величаво и неожиданно, словно подчеркивая еще больше плоскости окружающих равнин. Они поражали воображение своими резкими, угловатыми очертаниями, и многие скалистые склоны были настолько отвесными, что крайне мало смельчаков отваживалось взобраться на вершину. Неземная красота горного пейзажа служила отличной декорацией для духа даосизма.

Хуашань вызывал у Сайхуна чисто детские впечатления гигантской неприступной цитадели. Он почувствовал какой-то страх и начал проситься обратно домой.

– Братья, это путешествие уже не кажется мне таким чудесным, – сказал он им, когда подошло время очередного привала. – Давайте лучше вернемся домой и придумаем какую-нибудь новую игру.

Служки переглянулись. Журчание Чистой Воды поднял котомку Сайхуна и достал оттуда трещотку из ротанга.

– Эй, Маленький Брат! Отчего бы нам не развеселиться и не посмотреть, что там наверху?! – спросил он.

– Я хочу домой, – возразил Сайхун, оборачиваясь к служке.

– А как насчет засахаренных яблок? – поинтересовался Туман В Ущелье. – Говорят, что нигде их не делают такими вкусными, как высоко в горах.

– Нет-нет, мне уже ничего этого не хочется.

Юноши в растерянности уставились на закапризничавшего мальчугана. Потом Журчание Чистой Воды разочарованно вздохнул.

– Кстати, Сайхун, – вдруг оживился Туман В Ущелье, – разве мы не рассказывали тебе один секрет?

С этими словами служка ласково коснулся рукой плеча Сайхуна. Он попал в точку: любопытство тут же овладело Сайхуном.

– Какой секрет?

Журчание Чистой Воды тут же подоспел на помощь:

– Т-с-с! Не говори ему! Помнишь: мы же обещали Да Си никому ничего не рассказывать!

– Скажи! Скажи! – раззадорился Сайхун.

– Ни в коем случае! Молчи, Брат! Тогда Туман В Ущелье одернул брата:

– Ладно, – с серьезным видом произнес он, – мы расскажем ему.

– Конечно, конечно! Расскажите мне все!

– Понимаешь, Сайхун, мы хотели, чтобы это было для тебя сюрпризом. Ну да ладно: там, наверху, тебя ждет не только дедушка по материнской линии, но и Гуань Цзюинь.

– Правда?

– Да. А теперь пойдем: к вечеру мы должны добраться до постоялого двора. Завтра нам предстоит подняться в горы, а это займет пару дней, не меньше.

– Ладно! – воскликнул Сайхун, снова повеселев. Он обернулся к Журчанию Чистой Воды: – Ты понесешь меня, Брат?

– Я? – переспросил Журчание Чистой Воды. – Ни за что. Ты весишь почти шестьдесят фунтов, а у меня еще с прошлых раз спина отваливается.

– Я тебя больше не люблю! – возмущенно воскликнул Сайхун. – По-прошу-ка я Старшего Брата.

– Ты только не сердись, но Старший Брат уже давно в пути! – рассмеялся Журчание Чистой Воды.

Вне себя от негодования, Сайхун опустился на дорогу.

– Я никуда не пойду!

– Как хочешь. – Пожав плечами, служка подхватил свою котомку и посох и зашагал вперед.

– Я останусь здесь! – взвизгнул Сайхун.

Но Журчание Чистой Воды уже почти поравнялся со своим братом. Они сделали почти две сотни шагов… и дальше отправились уже втроем.