Оружейница в фюзеляже «лавочкина»

Оружейница в фюзеляже «лавочкина»

Истребительный полк, расположенный недалеко от нас, тоже получил новые самолеты Ла-5. Начали летать на боевое задание, но многие летчики стали жаловаться на ненормальность в работе мотора, особенно на форсированном режиме работы. Оказалось, что «барахлят» моторы в воздухе из-за отказа свечей. Комдив позвонил нашему комполка и отдал распоряжение: «Выделить и направить к соседям опытного летчика для проведения беседы с летным и техническим составом о правилах эксплуатации моторов АШ-32-ФН». Леон Иванович вызвал меня и дал задание:

– Сегодня во второй половине дня предполагается небольшая пауза в вылетах на задание. Во время этой паузы перелетишь на своем самолете к соседям и проведешь там с ними краткую беседу. Они будут ждать после обеда.

– На какое время могу рассчитывать, товарищ командир?  – спросил я.

– На перелет туда и обратно и на беседу – один час. Хватит?

– Вполне, Леон Иванович.

– Ну и хорошо.

Слетал я еще один раз на задание, готовимся к очередному вылету. Подходит ко мне оружейница из моей эскадрильи, девушка Шерстянникова Мария и говорит:

– Товарищ командир, разрешите обратиться по личному вопросу?

– Слушаю вас,  – отвечаю.

– Разрешите мне отлучиться до завтрашнего дня?

– Куда и зачем вам нужна такая отлучка?  – а сам думаю: «Наверное, на свидание к дружку своему». Она недавно была прислана к нам из соседней части.

– Мне необходимо съездить в свой старый полк по делам.

– Что за срочное дело, если не секрет?  – спрашиваю, при этом сомнений больше нет, девушка соскучилась, хочет повидаться. Что ж, вполне естественно, война войной, а жизнь – жизнью. Она, видимо, угадала мои мысли и смутилась.

– Когда уезжала сюда к вам, забыла там мой комбинезон. Он за мной числится в аттестате, а старшина другой не дает. Разрешите, товарищ командир, съездить и забрать. Завтра к обеду буду здесь.

– Откуда вы приехали, далеко отсюда?  – спрашиваю.

– Нет, недалеко,  – отвечает она и называет то место, куда я собираюсь лететь по заданию. Думаю, может, мне забрать и привезти ее комбинезон, чтобы девушка не мучилась по дорогам туда и обратно, если действительно в этом дело? Но, хорошо подумав, я отказался от своих мыслей: где я буду искать ее комбинезон, да и времени на это у меня не будет. А комбинезон – может, просто предлог, девушка хочет повидаться с дружком.

– Знаете что, вы когда-нибудь летали на самолете?  – спрашиваю ее.

– Нет, товарищ командир, никогда не летала еще. А что?

– А хочется попробовать?

– Очень хочется.

– Не побоитесь?

– Нисколечко!

– Сегодня после обеда, наверное, я полечу как раз туда, куда вы собираетесь ехать. Если не боитесь, можете лететь со мной.

– Ой, как хорошо! Я вам очень благодарна. Но вы, наверное, пошутили, да?

– Нет, не пошутил. Но вам придется залезть в фюзеляж, там очень неудобно будет сидеть, учтите!

– Я согласна куда угодно залезть, вы не беспокойтесь, только очень прошу, возьмите меня в самолет!

– Ну, хорошо, если полечу, так и быть, возьму за вашу храбрость,  – сказал ей.

После третьего вылета в этот день действительно наступила ожидаемая пауза. С КП мне передали по телефону, что я могу вылететь к соседям. Подхожу я к своему самолету, а моя пассажирка уже там. Опять стала просить взять ее в самолет.

– Учтите, Шерстянникова, опасность очень большая, в воздухе всякое может случиться. Может, вы поедете чем-нибудь другим? Подумайте, я вас отпускаю до завтра,  – говорю ей.

– Товарищ командир, не откажите, возьмите! К опасностям я привыкла на войне.

– Ну, как, Гера, взять ее?  – обращаюсь к технику.

– Пусть слетает, товарищ командир. Когда ей еще такой случай подвернется,  – говорит техник.

– Хорошо. Залезайте вот сюда…

Гера открыл люк отверткой, посадил ее в фюзеляж, проинструктировал и закрыл люк. Прилетел я на указанный аэродром, открыл люк, моя пассажирка вылезла радостная, сияющая.

– Обратно приедете на машине, завтра,  – сказал я ей.

– А с вами нельзя обратно лететь, товарищ командир?

– Что, понравилось?

– Очень понравилось. Десять-пятнадцать минут, и я здесь. А так добираться надо чуть ли не целый день. Возьмите, пожалуйста, меня и обратно.

– Нет, Шерстянникова, хорошего понемножку. Побудете тут у друзей и завтра приедете,  – говорю.

Она побежала по своим делам, я же пошел проводить беседу. Пока я садился, заруливал, уже весь летно-технический состав был в сборе, на опушке леса. Рассказал я им об особенностях и правилах эксплуатации моторов в воздухе на различных режимах, ответил на заданные вопросы. Командование полка от имени всего личного состава поблагодарило меня за лекцию, и проводили до самолета. Когда подошли к самолету, Шерстянникова со своей подружкой уже была там и даже успела нарвать букет полевых цветов.

– Мария! Как ты сюда попала?  – спрашивает комиссар полка.

Она смотрит на меня и не знает, сказать или не сказать. Видно, испугалась своих бывших командиров.

– Ну, чего молчите, говорите, вас спрашивают,  – говорю ей. А она совсем растерялась и молчит.  – Со мной она прилетела,  – говорю за нее.

– Как с вами, на чем?  – спрашивает командир полка.

– Вот, на «лавочкине».

– В кабине вдвоем, что ли?

– Зачем в кабине, в фюзеляже она сидела,  – говорю и показываю на люк.

– Как же вы там сидели, Шерстянникова?  – спрашивает комполка и смеется.

– Там прекрасно было сидеть, товарищ командир,  – отвечает она, уже вполне справившись с испугом.

– Я ей разрешил остаться на ночь, повидаться со своими подружками, товарищами и сделать свои дела,  – объяснил я. Хотя она опять стала просить взять ее обратно на самолете, но свое решение я не изменил. Бывшие ее командиры тоже посоветовали остаться на ночь, повидаться со своими однополчанами. Попрощались, я улетел к себе домой. Я считал, что сделал доброе дело для своего подчиненного. Девушка показала свое мужество, не побоялась в необычных условиях полетать на боевом самолете и решила свой вопрос быстро и легко.

Вообще-то иногда, при срочной необходимости мы практиковали провозку в фюзеляже «лавочкина» своих техников, но это только в исключительных случаях. Когда я доложил командиру полка о выполнении задания и переброске в фюзеляже оружейницы, Л.И. Сорокин здорово отчитал меня за это и обещал наказать. На следующий день вызвал оружейницу, расспросил подробно, как это получилось, в итоге ограничился строгим предупреждением, учитывая мое обещание больше этого не делать. При очередной зарядке моих пушек на самолете моя оружейница говорит мне:

– Подвела я вас, товарищ командир. Попало вам из-за меня, простите, пожалуйста!

– Ничего, Шерстянникова, не огорчайтесь, попало малость мне, зато после войны вы вспомните этот эпизод и расскажите своим детям, как во время Великой Отечественной войны в период Орловско-Курской операции на боевом истребителе, в необычных условиях, сидя в фюзеляже, совершили свой первый полет,  – сказал я ей.

– Обязательно и с удовольствием расскажу, товарищ командир, если доживу до тех счастливых дней. Еще и еще раз большое вам спасибо за этот полет. Ваше оружие готово, счастливого вам полета,  – ответила она.

Не знаю, дожила ли она до счастливых дней и где она проживала или проживает, оружейница третьей эскадрильи 49-го КИАП Мария Шерстянникова, работавшая у нас летом 1943 года на аэродроме «Н» под Сухиничами.