Репрессии и проявления дурного настроения
Репрессии и проявления дурного настроения
Репрессии обрушились на тех, кто на мгновение решил, что кардинал проиграл. Первыми были Марильяки: Мишеля заключили в замок Шатодун, там он и умрет через два года, а Луи под охраной вывезли из Италии, где он находился с армией, в Сент-Менеульд, осудили и приговорили к смерти.
Все это, конечно, никак не могло способствовать примирению Марии Медичи и первого министра, которого так добивался Людовик. Папский нунций — кардинал Баньи сумел устроить несколько встреч королевы и Ришелье, но добился только видимого примирения. В глубине души королева-мать не собиралась отказываться от занятой ею позиции.
В январе 1631 года Мария Медичи, тем не менее, присутствует на некоторых советах, делая вид, что не замечает присутствия Ришелье, и никогда с ним не заговаривая. Хотя возможно, что без вмешательства Анны Австрийской и Гастона Орлеанского Мария Медичи в конечном итоге и изменила бы свою позицию.
Анна Австрийская вместе с Марией Медичи оказывала давление на Людовика XIII во время его болезни, пытаясь вырвать обещание отослать первого министра. В тот момент она снова думала о браке с Гастоном Орлеанским, который в ответ на ее вопрос дал согласие. Естественно, узнав об этом, Людовик разгневался, а Анна Австрийская замкнулась в гордом высокомерии. Король выразил свое неудовольствие, отослав в Мадрид после Дня одураченных около десятка испанцев из ее свиты. После этого обе королевы выразили неприязнь, отказавшись присутствовать на официальных церемониях.
Чашу терпения переполнил своим поведением Гастон Орлеанский. 30 января он с многочисленной свитой явился в Кардинальский дворец (нынешний Пале-Руайаль) и заявил, что кардинал, обязанный своим возвышением и состоянием королеве, своей благодетельнице, начал ее преследовать и чернить в глазах короля, «потому не должно оказывать ему уважения, которым он бесстыдно злоупотребил, и только сан священнослужителя спасает его». Закончив свою речь, брат короля, даже не дав кардиналу времени ответить, тут же удалился и отправился прямиком в Орлеан.
Людовик XIII был об этом немедленно уведомлен и из Версаля вернулся в Париж. Он встретился с Ришелье и пообещал ему защиту от всех врагов без исключения, даже если речь идет о его родном брате. Двор осудил поведение Гастона, а враги кардинала поняли, что это несвоевременное вмешательство только усилило поддержку суверена своему первому министру и недовольство Марией Медичи, которую Людовик — справедливо или нет — считал подстрекательницей этого маневра.