Любовь и политика: последние похождения Генриха IV

Любовь и политика: последние похождения Генриха IV

В конце 1608 года сердце Генриха IV было подобно пустыне. Анриетта д’Антраг сделала достаточно для того, чтобы ее венценосный любовник пресытился. Полуизгнание, в котором находилась маркиза де Верней после заговора д’Антрагов, смогло сделать то, в чем оказались бессильны увещевания и просьбы: любовь короля к Анриетте постепенно угасла. Но как же печально жить без любви!

Может быть, жизнь предоставила шанс для Марии Медичи? Король пытался сам себя в этом убедить. При малейшей возможности он навещал королеву, доверял ей свои планы и сомнения. В результате сближения супругов 24 ноября 1609 года в замке Фонтенбло родится их шестой ребенок — Генриетта.

Но король так и не смог найти желанного покоя. Тень маркизы де Верней по-прежнему витала где-то рядом, а Мария нисколько не была расположена снисходительно относиться к последним мимолетным увлечениям короля. Ее излюбленной мишенью стала Жаклин де Бюэйль, графиня де Море, эта «вымогательница». Знаки внимания короля по отношению к жене дают Марии возможность добиться безусловной капитуляции мужа в том, что касается как личной жизни, так и католических дел. Больше никаких любовниц, равнение на Испанию — так можно было бы обобщить условия, поставленные королевой. Если по первому пункту Генрих IV был готов пообещать все, что от него требовали, даже если он и не сдержит обещания, то в области политики он охотно делится с королевой своими замыслами, спрашивает ее мнение и беседует с нею, но нисколько не собирается при этом разрушать свои союзы и передавать королевство в руки Габсбургов.

Возраст начинает сказываться. В 55 лет Генрих достаточно стар, а Мария в 35 — королева уже восемь лет и мать пятерых красивых детей (скоро их станет шесть), великолепно сознает свои права и готова за них бороться. Неизбежность преждевременной смерти короля уже перестала быть запретной темой, и королева впервые заговорила о необходимости своей торжественной коронации для укрепления ее престижа в том случае, если ей придется принять на себя регентство.

В январе 1609 года Мария решила, по обыкновению, устроить балет. Официальный придворный поэт Малерб должен написать либретто. Будут ставить Нимфы Дианы — возможность в подражание античности явить себя в полуобнаженном виде, что выгодно подчеркнет достоинства придворных красавиц. Роли предназначены для дам и девиц из королевского окружения, и уже начались всевозможные интриги и ухищрения за право появиться в этом балете. Список счастливых избранниц составляет Мария Медичи. Это настоящая головоломка: предосторожности из политических соображений, выбор места по рангу, равномерное распределение между разными кланами, которые «держат» двор. Мария показывает список королю, однако в нем нет ни маркизы де Верней, ни графини де Море — крошечная месть оскорбленной супруги. По поводу отсутствия первой король ничего не говорит, но вторая слывет хорошенькой женщиной, и он просит, чтобы Жаклин де Бюэйль была включена в список. Мария ничего и слышать не хочет. Король уходит, хлопнув дверью, и больше уже не присутствует на репетициях, как он это обычно делал.

Но это не помогло — королева осталась непреклонна.

Однажды вечером, выходя из своего кабинета, Генрих наткнулся на полуодетых нимф, спешивших в апартаменты королевы. Одна из девушек ничуть не смутилась и забавляясь направила в сторону короля позолоченную стрелу, которую она держала в руках, — необходимый атрибут любой нимфы. Вечный Повеса попросту остолбенел. Внезапность происшедшего, изящество полуобнаженной девушки потрясли короля. Генрих IV влюбился без памяти. И в кого же? В четырнадцатилетнюю девочку — Шарлотту де Монморанси.

Нимфы убежали на репетицию, а досужие языки тут же донесли об этом Марии. Впрочем, уже со следующего дня король не пропустил ни одной репетиции.

Старикашка влюбился в девчонку! Двор смеялся. Но он — король, а Шарлотта, несомненно, польщена вниманием и ухаживаниями государя. Не влюблена, конечно, но это ее развлекало. Теперь надо подыскать снисходительного мужа. Но Шарлотта уже помолвлена, кандидатура же будущего супруга несколько смущает Генриха. Это Франсуа де Бассомпьер — один из его лучших друзей и один из самых великих придворных соблазнителей.

Выход из затруднения нашел герцог де Буйон: королю следует расторгнуть помолвку и выдать Шарлотту замуж за принца Конде, не имевшего состояния, родившегося в тюрьме после смерти отца, которого отравила его мать. Говорили даже, что он сын не своего отца, а какого-то гасконского дворянина или даже самого Генриха IV. По характеру мрачный и нелюдимый, он был к тому же гомосексуалистом.

Генриха такое решение вполне устраивало. Он вызвал Бассомпьера и сказал ему, что Шарлотта будет его последним утешением, а Бассомпьеру дадут мадемуазель д’Омаль и титул герцога. Бассомпьер беспрекословно повиновался. Шарлотта де Монморанси впоследствии призналась, что была несколько удивлена той легкостью, с которой жених отказался от нее.

Выдав Шарлотту за Конде с приличным приданым в мае 1609 года, Генрих вынужден прибегать к немыслимым уловкам увидеть возлюбленную, потому что принц, несмотря на небольшой интерес к женщинам вообще и к своей жене в частности, совершенно не был склонен играть отведенную ему роль и ревниво следил за супругой. Королю приходится переодеваться в лакея, дровосека, бродягу, надевать маски. Шарлотта посылает венценосному воздыхателю записки, призывы о помощи, предлагает тайные свидания и даже свой портрет, что только разжигает страсть короля.

Генрих IV вызывает Конде и упрекает, что того не видно при дворе. Когда Конде заговорил о недобрых намерениях короля и чести своего имени, тот саркастически напомнил ему об отце. Двор веселился, но в конце 1609 года принцу и принцессе все-таки пришлось появиться в Фонтенбло, потому что Мария Медичи была беременна, а по этикету принцы крови должны были сопровождать королеву во время всей беременности. Но пыл короля нисколько не утих, и принц вместе с женой отправляется назад в свои владения. Придворный поэт Малерб сначала воспевал радость государя в связи с возвращением его красавицы ко двору, теперь же ему пришлось изливать жалобы Генриха IV.

Выведенный из себя Конде заговорил о разводе, король ухватился за представившуюся возможность и приказал начать переговоры: впрочем, Шарлотта и сама просила об этом. Развязка оказалась неожиданной: 29 ноября принц увез свою жену в Испанские Нидерланды и попросил приюта у эрцгерцога Альбрехта и инфанты Изабеллы.

Король хочет перехватить их у границы, Шарлотта умоляет о помощи, Альбрехт советуется с Мадридом и получает указания предоставить убежище принцу, ставшему жертвой козней короля, направленных против его чести. Весной 1610 года Конде вступает в испанскую армию Ломбардии.

Теперь дело принимает политический оборот: первый принц крови готов поднять оружие против своего короля. Генрих IV попытался организовать похищение Шарлотты, но неудачно: узнав об этом, ревнивая Мария предупредила посла Испании в Париже, а тот, в свою очередь, — эрцгерцога.