Люксембургский дворец

Люксембургский дворец

Мария Медичи никогда особенно не любила Лувр — мрачный, окруженный зловонными ямами. После смерти Генриха IV она начала подыскивать для себя другую резиденцию: неизбежно наступит время, когда ее апартаменты в Лувре займет властвующая королева. Ее выбор пал на пригород Сен-Жермен — приятный квартал, где много садов, особняков знати и монастырей. В этом квартале на улице Вожирар находился дворец герцога и пэра Франсуа Люксембургского, построенный в середине XVI века. К дворцу примыкал большой парк в 8 га, куда Мария Медичи любила приходить со своими детьми.

Овдовев, в 1612 году Мария купила особняк герцога и прилегающие к нему сад и парк за 93 000 ливров и сразу же начала приобретать соседние поместья для увеличения своих владений: несколько домов, ферму, сад, часть владений монастыря картезианцев. Во время своего изгнания в Блуа в 1617–1619 годах ее деятельность прекращается. Она снова начинает покупать земельные участки с 1620-го, а последний был куплен в 1624-м.

Таким образом, Мария Медичи стала владелицей поместья в 24 га. Она активно занималась обустройством садов — террасы, партеры, фонтаны. В одном только 1612 году было посажено 2000 вязов. Сохранились гравюры с изображением этих садов — их облик практически не изменился. Считается, что до сих пор еще стоят три вяза из тех, что посадила когда-то Мария Медичи. В 1620 году был построен фонтан Медичи — творение Соломона де Бросса.

Мария обустроила и обставила Люксембургский особняк по своему вкусу. Она очень часто отправляла туда своих детей, построив для их забавы зверинец с собаками, курами, кроликами и другими животными. Особняк использовался как загородный дом. Для жаркого времени года Мария приказала построить ледник.

Но королева не ограничилась уже существовавшими зданиями Люксембургского особняка: она намеревалась их дополнить дворцом, построенным по ее вкусу, похожим на дворец Питти, в котором прошло ее детство.

Соломон де Бросс представил ей свой проект. Но Мария Медичи не осмелилась принять решение сама. Проект Соломона де Бросса, даже если он и напоминал дворец Питти систематическим использованием рустик[7], оставался в рамках дворцовой архитектуры, развившейся во Франции с XVI века под влиянием итальянцев, но при этом сохранявшей чисто французские традиции. Она отправила проект знаменитым архитекторам той эпохи и нескольким государям, вкус которых считался эталоном.

Проект получил практически единодушное одобрение, и Мария заключила договор с Соломоном де Броссом. 2 апреля 1615 года королева торжественно заложила первый камень. Она наслаждалась этим моментом счастья: Генеральные штаты завершились для нее успешно, почти все готово для заключения испанских браков — «великой идеи регентства». Мария Медичи находилась на вершине своего могущества.

Соломон де Бросс — сын и внук архитекторов: его отец — Жан де Бросс — был архитектором королевы Маргариты, первой жены Генриха IV, а мать — дочерью архитектора короля Якова I Андруэ дю Серсо.

Де Бросс уже работал в замке королевы Монсо-ан-Бри. Он великолепно знал технику строительства и имел солидные теоретические знания. Модный архитектор: строил Верней-сюр-Уаз для маркизы де Верней, Куломье — для герцогини де Лонгвиль, перестроил большой зал Дворца для Парижского парламента, строил Дворец парламента Бретани в Ренне, реконструировал протестантский храм в Шарантоне (де Бросс сам был протестантом).

По контракту, заключенному с Марией Медичи, Соломон де Бросс обязывался построить в соответствии с чертежами и сметой дворец общей стоимостью в 750 000 ливров, получая в год заранее установленную оплату в размере 2400 ливров.

Чтобы лучше наблюдать за работами, архитектор и его сын на время строительства разместились в Люксембургском особняке, что оказалось весьма предусмотрительно: возникли непредвиденные трудности из-за того, что дворец строился на месте бывших карьеров, и пришлось предварительно укреплять грунт. Это отодвинуло начало работ до 1617 года, а после 24 апреля — убийства Кончили, которое повлекло за собой ссылку Марии Медичи в Блуа — они и вовсе прекратились.

С возвращением Марии Медичи в 1620 году работы снова возобновились, но к этому времени цены выросли, произошли разрушения, некоторые части здания пришлось перестраивать. Она поручила своему суперинтенданту финансов г-ну де Ришелье лично следить за строительством. Ришелье решил, что Соломон де Бросс прикарманил деньги.

Отношения между королевой и ее архитектором осложнились. Выплаты были приостановлены. Де Бросс прекратил строительство, хотя ему приказывали немедленно начать работы. Королева не знала, как справиться с такими заботами. Но 24 марта 1624 года права подрядчика были переданы г-ну Марену де Ла Валле, а Соломон де Бросс оставался архитектором дворца с тем же жалованьем. Строительство возобновилось, и в 1625-м Мария Медичи торжественно открыла большую галерею первого этажа в западном крыле дворца, украшенную 24 роскошными полотнами Рубенса из «Истории Марии Медичи».

Наконец-то королева-мать была у себя дома. Ее спальня занимает одну из самых красивых комнат: именно здесь разыграется ключевая сцена Дня одураченных 11 ноября 1630 года.

Однако полностью строительство будет закончено только в 1631-м. Когда в 1626 году Соломон де Бросс умер, Мария Медичи заменила его на Жака Лемерсье, восходящую звезду французской архитектуры — своей карьерой он был обязан Ришелье: кардинал поручал ему строительные работы по расширению Лувра, он строил часовню Сорбонны, замок и церковь в Рюэйле, замок и новый город Ришелье, но главное — Пале-Руайаль.

Современники единодушно восхищались дворцом. Жермен Брис в своем Новом описании города Парижа и всего того, что в нем есть замечательного, не скрывает восторга: «Из всех приметных больших зданий Парижа и даже всего королевства нет ничего прекраснее этого великолепного дворца. Можно даже добавить, что если полагаться на мнение людей знающих и судящих без предубеждения, то и во всей Италии немного найдется более гармоничных и благородно украшенных зданий, чем это. Мария Медичи ничего не пожалела, чтобы оставить будущим поколениям памятник, достойный величия и щедрости ее рода. И можно сказать, что в Европе есть очень мало зданий, где искусство проявилось бы с таким совершенством и такой величественностью».

Вход во дворец находился, как и сейчас, со стороны улицы Турнон. Четырехугольный портик, украшенный статуями, увенчан куполом с круглой башенкой и обрамлен длинной крытой галереей в тосканском стиле: первый этаж с террасой, откуда открывается прекрасный вид на улицу Турнон. По обе стороны от портика располагаются угловые павильоны по три этажа каждый: первый этаж в тосканском стиле сочетается с портиком, второй этаж — в дорическом стиле, третий — в ионическом. Длина фасада, выходящего на улицу, 89 метров. Позади портика открывается почетный двор, по обе стороны от которого начинаются два боковых крыла — на восток и запад — длиной 25 метров, имеющие надстройку над первым этажом, образующую, таким образом, открытую галерею. Оба крыла сходятся к основному трехэтажному зданию, окруженному четырьмя угловыми павильонами. Фасад, выходящий в сад, имеет такую же длину, как и фасад, выходящий на улицу Вожирар — 89 метров. На уровне второго этажа располагается большая терраса с перилами, с которой Мария могла любоваться великолепным партером, расположенным на одной оси с дворцом.

Королева решила расположиться в западном крыле справа от входа. Галерея второго этажа была расписана Рубенсом. Туда выходит спальня королевы. Она «красивая, большая, квадратная, с великолепным по отделке и позолоте камином, украшенным двумя большими серебряными подставками. Кровать закрывает полог, поддерживаемый серебряными стойками».

Фонтаны и бассейны являются главным украшением садов Люксембурга. Они и рустики дворца — самое явное свидетельство итальянского влияния. Фонтаны делал Томмазо Франчини — глава династии мастеров по фонтанам, которая украсит Версаль. Но для всего этого нужно было очень много воды, а в Париже ее практически не было.

Еще Генрих IV принял решение о снабжении столицы водой из Бьевра. Отправной точкой для строительства водопровода стали «родники Рунжиса», первый камень которых был торжественно заложен Людовиком XIII в присутствии его матери в 1613 году. В Париже вода собиралась в резервуаре около Монсури, в 13 км от Рунжиса. Но только через 10 лет, в 1623-м, вода начала поступать по трубам сначала в Монсури, почти сразу же — в фонтаны Люксембурга, а потом уже — в фонтан на Гревской площади.

Мария Медичи намеревалась оставить Люксембургский дворец в наследство тому из ее сыновей, кто будет ее больше всех любить. Когда она умерла 3 июля 1642 года в Кельне, то завещала «дом в пригороде Сен-Жермен Людовику XIII и Гастону Орлеанскому обоим». Последний его унаследует в 1646-м, когда разделят имущество Марии Медичи. В то время дворец, сад и пристройки были оценены в 1 170 000 ливров, а мебель дворца — в 890 000 ливров.