Еще одна горячая точка: Ирландия

Еще одна горячая точка: Ирландия

Если в ходе борьбы с шахтерами Маргарет проявила политическую смелость, то в вопросе об Ирландии речь уже шла о смелости физической. В октябре 1984 года, по обыкновению, состоялся ежегодный съезд (конгресс) Консервативной партии. 12 октября, накануне последнего дня работы съезда, когда лидер партии должен произнести заключительную речь, Мэгги в последний раз просматривала текст своей речи в номере «Гранд-отеля» в Брайтоне. Педантичная, добивающаяся совершенства во всем, она шлифовала речь в окружении приближенных и в компании своего «любимого мастера пера» Ронни Миллера. Наконец, когда было без двадцати три ночи, текст передали группе машинисток. Последний документ Маргарет подписала без десяти три и собралась уйти в свою комнату. В этот миг в отеле раздался оглушительный грохот рушащихся стен. Маргарет подумала, что бомба взорвалась где-то за стенами отеля, возможно, в припаркованной рядом машине. Взрыв задел ее ванную комнату, зеркала разлетелись на массу осколков, но на первый взгляд ущерб был незначителен. Маргарет убедилась в том, что с Деннисом все в порядке, и поспешила к машинисткам узнать, не пострадал ли текст речи. Она еще не понимала, что взрыв произошел в самом здании и она была на волосок от смерти. Среди ночи полиция срочно эвакуировала ее из гостиницы и разместила в помещении полицейского участка Брайтона. Ронни Миллер, ставший очевидцем произошедшего, описал атмосферу почти дантевского ада в разрушенной взрывом гостинице: «Никто не кричал, не звал на помощь, не было никакого шума, стояла мертвая тишина, и везде была пыль, много пыли, и время от времени откуда-то отваливались куски стен <…>. Это было просто ужасно».

Только находясь в помещении полицейского участка, Маргарет смогла оценить масштаб разрушений. Гостиница была словно выпотрошена. Вид ее напоминал здания, разрушенные войной. Фасада вообще не было. Можно было подумать, что время повернуло вспять и все опять оказались в эпохе «блицкрига». В участок прибывали близкие Маргарет люди: Уилли Уайтлоу, чета Хау, Джон Гаммер, новый председатель Консервативной партии. Кит Джозеф пришел в белой шелковой пижаме, судорожно сжимая в руке красный портфель с министерскими документами. Прибыли и другие члены команды Маргарет, все в пижамах и халатах, всклокоченные, бледные, кое-как одетые. Мэгги рассказали, каков масштаб разрушений и ущерба. Норман Теббит был серьезно ранен, как и его жена (она так и останется навсегда прикована к инвалидной коляске). Один депутат парламента погиб, а всего погибли пять человек. Маргарет была потрясена, но не показывала этого. Полицейские предложили ей поскорее вернуться в Лондон, на Даунинг-стрит, но Маргарет отказалась, объявив, что в программе не будет никаких изменений. Она попыталась заснуть и в семь часов утра вышла ко всем присутствующим, как всегда, безупречно одетая и причесанная. Джон Коул с Би-би-си, который не слишком любил Мэгги, признал, что «даже под самым сильным давлением она была несравненной, великолепной, величественной женщиной-политиком, причем высокопрофессиональным».

Итак, Маргарет приняла решение, что заседание партийного съезда начнется ровно в девять часов, как и было предусмотрено. Алистер Макалпин распорядился открыть магазин фирмы «Маркс энд Спенсер» на час раньше, чтобы все могли привести себя в приличный вид. Побрившись на скорую руку и одевшись во всё новое, партийные руководители поднялись на трибуну. Легендарное британское хладнокровие опять совершило чудо. А тем временем ИРА взяла на себя ответственность за покушение. Единственными изменениями, внесенными Маргарет в повестку дня съезда, были минута молчания в память о жертвах и краткое вступительное слово: «Это покушение было не только попыткой прервать наш съезд. Это была попытка уничтожить избранное демократическим путем правительство Ее Величества. Вот какова цель того оскорбления, что нам было нанесено. И тот факт, что мы сегодня здесь все собрались, шокированные, но спокойные и решительные, означает не только то, что это покушение провалилось, но и то, что всякая попытка уничтожить демократию при помощи терроризма провалится».

Его Величество Случай еще раз позаботился о Маргарет. Да, ей необычайно повезло: несколько лишних шагов, и «тэтчеровская революция» завершилась бы, даже не начавшись. Хотя внешне Мэгги и казалась спокойной, на самом деле она была глубоко травмирована. Она пишет в мемуарах: «Эту ночь я провела в „Чекерс“, ставшем моим семейным очагом, и беспрестанно думала о тех, кто уже не сможет никогда вернуться домой». Всё произошедшее произвело на нее столь сильное впечатление, что потом во время путешествий по стране и за границей она никогда не будет расставаться с электрическим фонариком, чтобы в случае нового покушения не оказаться в темноте. Несколько недель спустя после убийства Индиры Ганди она скажет Деннису: «Давай пользоваться каждой минутой, они драгоценны».

Кроме чрезвычайного хладнокровия, являющегося признаком совершенно особенного темперамента и характера, она продемонстрирует и свое величие, пытаясь найти решение ирландской проблемы и не позволив себе ослепнуть от ненависти или жажды мести. Разумеется, она приказала полиции и армейским частям, ответственным за поддержание порядка в Ольстере, быть беспощадными. Известно, что подразделениям, развернутым в Северной Ирландии, был отдан приказ вести огонь на поражение, и это вовсе не миф. Маргарет была «в высшей степени юнионисткой». В мемуарах она подчеркивает, «что всякий консерватор должен чувствовать себя в глубине души юнионистом», тем более что в 1973 году референдум подтвердил желание большинства населения Северной Ирландии остаться в лоне Соединенного Королевства.

В то же время она прекрасно понимала, что положение, когда закон и порядок сохраняются путем применения чрезвычайных сил, не может продолжаться долго. Надо было найти решение проблемы, которое возможно только в согласии с Ирландской Республикой, ведь именно через нее ИРА получала оружие, технику и прочую помощь. Премьер-министр Ирландии Чарлз Хохи не хотел даже слышать о подписании соглашения об экстрадиции, то есть о выдаче боевиков ИРА Великобритании. Он постоянно ставил на рассмотрение вопрос о суверенитете Ирландии над Ольстером, ибо Ольстер в конституции Ирландии рассматривался в качестве шестой провинции страны. К счастью, в 1983 году он был заменен на Гаррета Фитцджеральда, политика гораздо более умеренных взглядов. Подталкиваемая американцами, Маргарет согласилась вступить в переговоры, которые должны были привести к заключению первого с 1920 года англо-ирландского договора.

Договор, подписанный в Хиллсборо-Касл 15 ноября 1985 года, стал большим шагом вперед. В пункте первом было зафиксировано, что статус Ольстера может быть изменен только при согласии большинства населения и что в нынешнем состоянии население не желает присоединения к Ирландской Республике. В договоре также было предусмотрено создание постоянного секретариата, задача которого — осуществление сотрудничества двух государств в разных сферах, в том числе в области безопасности и юриспруденции. Ирландская Республика брала на себя обязательство более не поддерживать ИРА и подписать Европейскую хартию о противодействии терроризму. У этого договора была масса достоинств. Он поддерживал саму идею проведения переговоров. Умеренные республиканцы могли найти в этом договоре условия легализации и легитимизации своего движения, чего их пытались лишить ИРА и ее политическое крыло, партия Шинн Фейн. Хотя результаты заключения этого договора проявились не сразу — покушения и теракты продолжались, в том числе и тот, что был совершен в день памяти жертв Первой и Второй мировых войн в Эннискилене в ноябре 1987 года, когда погибли 11 человек, — все же отныне свободное слово могло прийти на смену оружию. Договоры, заключенные в Великую Страстную пятницу в 1998 году, более или менее положившие конец конфликту, несомненно основывались на договоре, заключенном в Хиллсборо-Касл.

В чем состояло величие «Железной леди»? В том, что она тогда сделала свой выбор, и не в пользу юнионистов, не в пользу своих. Лидеры юнионистов, Джеймс Молинью и Иэн Пейсли, громко вопили о предательстве. Правда, большая часть переговоров велась у них за спиной, даже Том Кинг, министр по делам Ирландии, был проинформирован о переговорах в последний момент. По улицам Белфаста маршировали так называемые оранжисты, выказывая такие злобу и бешенство, какие могли сравниться со злобой и бешенством бастовавших шахтеров. Они жгли машины и терроризировали католические кварталы… С трибуны палаты общин Энок Пауэлл заговорил о мошенничестве, «вызывающем лишь презрение». Иэн Гоу, министр финансов, подал в отставку, несмотря на то, что с Мэгги его связывали узы искренней дружбы. Но она держалась твердо. Суду предвзятости и несправедливости она предпочла суд истории.