8

Тридцатилетняя Каталина уехала в Москву вслед за своим возлюбленным и устроилась там в качестве собкора венгерского культурного журнала. Она еще не знала, что Любимова вышлют из страны и в 1984 году издадут по этому поводу указ с дикой формулировкой о «систематических занятиях враждебной Союзу ССР деятельностью». И что она разделит судьбу жены декабриста – с той лишь разницей, что ей придется жить с ним не в Сибири, а в Иерусалиме, Нью-Йорке, Болонье, Хельсинки, далее везде, где будет востребован талант ее супруга.

Пришло время рассказать о Каталине Любимовой. Урожденная Каталина Кунц – дочь почтенных родителей (отец – инженер-судостроитель), переживших синдром 1956 года. Она училась в Москве, на филфаке МГУ. Театр на Таганке никогда не посещала, и если бы ей сказали, что она выйдет замуж за русского, то очень бы удивилась и всячески этому сопротивлялась. Она была вполне благополучной женой известного ученого-астронома, который, по словам Юрия Петровича, все смотрел на звезды.

– А вы, Юрий Петрович, этим, значит, воспользовались?

– Нет, я не воспользовался, я, наоборот, был очень аккуратен и очень скорбел. У них, к счастью, не было детей. К тому же Каталина была не легкомысленна, у нее все это было серьезно. А я-то существо театрально-актерско-режиссерское, у нас все проще.

Каталина Кунц оказалась красоткой строгих правил. Например, принципиально не принимала подарков от поклонников, аргументируя это тем, что не хочет терять свою независимость. «Ведь каждый мужчина может ухаживать и делать презенты, – говорит она на хорошем русском языке, так и не избавившись от акцента, – но это еще не значит, что с ним нужно иметь такие отношения».

Если Юрий Петрович говорит о женщинах, то не иначе как в сравнительной форме: «Характер у нее – не как у Катьки» или «… круче, чем Катька». Характер у нее действительно крутой. Когда Таганку, приехавшую на будапештский фестиваль, поселили в гостинице средней руки в расчете на российскую непритязательность, она для своих артистов выбила из организаторов роскошный отель с термальными водами, да еще и в парке. За что заслужила от мужа кличку «Сталинская ручка» и «Т-34».

Следует заметить, что эта «ручка» в Москве также привела в порядок запущенное после раздела хозяйство Театра на Таганке. И, несмотря на тяжеловесные прозвища супруга в свой адрес, оставалась элегантной, подтянутой, всегда одетой со вкусом. Судя по замашкам – спонтанная русская натура, хорошо овладевшая неформальной лексикой. Во всяком случае, ее прямота неподготовленных могла шокировать: если Каталине что-то не нравится, она вряд ли станет следовать правилам политеса. Сейчас же она щурит длинные красивые глаза на солнце и при этом тоном, не терпящим возражений, говорит:

– Нет, Юрий, никакой колбасы не будет. Не заказывайте.