1

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Итак, как же выглядят алкогольные напитки в театре? Мысль о том, что подаваемое на сцене в бутылках, графинах, бочонках – натуральное, не допускается законами театра. Впрочем, нет такого закона в России, который не был бы нарушен. Но пока мы говорим не об исключениях, а о правилах, которым реквизиторы стараются следовать неукоснительно. Кстати сказать, весь алкоголь с цветистыми названиями и изобилие еды в театре называются весьма скучно – исходящий реквизит. То есть тот, который будет съеден, выпит или, в противном случае, уничтожен после спектакля.

– А вы знаете первую заповедь реквизитора? – спросила меня женщина – старейший реквизитор МХАТа. И, прежде чем раскрыть профсекреты, потребовала из скромности сохранить ее имя в тайне. – Вода должна быть только кипяченая, остывшая.

И если правило номер раз не соблюдается, может случиться казус с тяжелыми последствиями. Как это вышло на спектакле «Урок женам» (режиссер Михаил Ефремов). На гастроли по какой-то причине отправили неопытного реквизитора. Она знала, что воду надо обязательно кипятить, но поскольку прибежала к спектаклю впритык, то в графин налила не остывшую еще воду. Артист по ходу спектакля хватанул и от неожиданности чуть не потерял сознание – кипяток же. Рассвирепев, выскочил за кулисы: «Хоть бы, мать вашу, написали, что горячая!..» И что вы думаете? На следующий день рядом с графинчиком аккуратно лежала табличка: «Вода горячая».

Так все-таки как делают алкоголь из кипяченой воды? Реквизиторы разных театров поделились своим нехитрым мастерством. Итак:

Водка – кипяченая вода, обыкновенная.

Коньяк – кипяченая вода, разбавленная свежезаваренным чаем. Свежезаваренный, а не вчерашний, потому что на сцене при искусственном освещении только он дает нужный цвет марочного коньяка. Причем опытные советские реквизиторы всегда знали, что полного сходства позволяет добиться только краснодарский чай.

Вино белое – лимонад.

Вино красное – сок черной смородины. В крайнем случае – вишневый. В последнее время роль вина исполняет чай каркаде. Но режиссеры должны помнить, что таким «вином» артистов лучше поить в финале или ближе к антракту, так как каркаде обладает сильным мочегонным эффектом. Приспичит артисту – что делать? Не проситься же у зала выйти на минуточку?

Шампанское.… А вот это – оч-чень непростое дело. Производство шампанского в театральных условиях – особенно в советский период, когда на алкогольный и безалкогольный реквизит отпускалось рубль двадцать копеек, – переходит в разряд искусства.

– Самое простое, конечно, сделать шампанское из лимонада. Но тогда не будет эффекта с пеной и пробкой в потолок, – считают специалисты со стажем. – Ну что мы брали? Шипучку, порошок такой за 4 копейки, разводили в воде и опытным путем добивались потом пены.

А что вытворяли спецы реквизиторского цеха с пробками? Для эффекта вылетающей пробки брались спички, аккуратненько затачивались, надрезались и вставлялись в пробку. При соблюдении всех размеров до миллиметра все-таки была гарантия, что пробка вылетит. Среди реквизиторов были свои «ювелирных дел» мастера.

– Скажите, а не проще ли использовать натуральное шампанское, чем мучиться со спичками, лимонадом и чем-то шипучим?

Как выяснилось, на этот вопрос можно ответить и «да», что проще, и «совсем наоборот». Вот какая история случилась после того как Олег Ефремов потребовал на спектакле «Возможная встреча» (с Олегом Ефремовым и Иннокентием Смоктуновским) подавать настоящее шампанское, причем импортное. В финале Бах и Гендель в знак примирения должны были выпить шампанского. Его выносил слуга (Станислав Любшин). Священный момент открывания бутылки… Ожидаемые пробка в полете, пена… и – шампанское не открывается.

Вторая попытка Любшина – осечка. Зритель нервно заерзал в креслах. После пятой попытки к делу открывания бутылки подключаются Бах с Генделем, которые никак не должны это делать ни по пьесе, ни согласно этикету. Пошла пятая минута борьбы с бутылкой, седьмая… На десятой минуте под вой публики и аплодисменты шампанское таки открыли. Согласно режиссерскому замыслу, слуга обносил им даже первые ряды. На радостях все выпили с удовольствием, осознав, что присутствовали при уникальном моменте – артисты с честью вышли из нештатной ситуации. И после спектакля радовались все, кроме реквизитора, которая недосчиталась двух бокалов – зрители унесли с собой. Очевидно, на память.

Но это еще что – есть другая шампанская история, но киношная. Ее мне рассказывал чудесный старый актер Театра имени Моссовета Борис Иванов:

– Я снимался с Сашей Калягиным у Абрама Ромма в фильме «Преждевременный человек». И у меня там реплика «хватит говорить, давай выпьем» – и открываю шампанское. Оно открывается, но не сразу. Разлили, выпили. «Стоп! – кричит режиссер. – Опоздали. Снова открывайте». Несут другую бутылку. Я открыл, выпили, но оказалось, что слишком быстро. В третий, четвертый раз опять не уложились в хронометраж. Короче, когда принесли седьмую бутылку, мы были хороши. Домой пришел в дымину пьяный.

– Где ты был? – спрашивает жена.

– На съемках.

– На каких съемках? Ты посмотри на себя – рожа синяя.

Она мне так и не поверила. Но в кино ни в коем случае нельзя пить подлинное – глаза на крупном плане выдают.