2

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Самая многочисленная армия фанатов была у чудного тенора Сергея Лемешева. Примерно с полтыщи одержимых. Вырвать из их рук пальму первенства норовили поклонники Ивана Козловского. Спор решала сцена дуэли в опере «Евгений Онегин». После того как романтичного Ленского (Лемешева) убивали, зал пустел наполовину, – чего не наблюдалось на спектаклях с участием Козловского. «Козловистки» кусали локти.

Что за народ входил в клаку? Полоумные? Бедные студенты? Обеспеченные скучающие дамочки? Однозначно ответить невозможно. Очевидно, и те, и другие, и все остальные. Скажем, среди «лемешисток» в первых рядах ходила прокурор из Ленинграда, которая запросто посылала всех: «Какое заседание?! У меня сегодня „Евгений Онегин“!» – и «Стрелой» отъезжала в столицу. Девочка из профессорской семьи, некая Инна Завьялова, вообще больше месяца нигде не работала, так как гастрольные маршруты ее кумира легко перечеркивали все потуги государства на ее трудовую дрессуру.

Газеты обвиняли их в тунеядстве, обзывали «сырами» и «подсырками». Но даже представители пролетариата перед лицом высокого искусства чихали на трудотерапию постсталинской эпохи. Простая малярша Валя дошла до того, что недалеко от дачи Козловского соорудила себе шалаш с присущей пролетариату неприхотливостью и стойко сносила тяготы подзаборной жизни.

Любовь и преданность их были неземными. На 500-м юбилейном спектакле «Евгений Онегин» «сыры» преподнесли Лемешеву уникальные гусли из карельской березы, на которые были натянуты струны из червонного золота. «Звените, струны золотые, во славу русского певца», – было написано на этом поистине царском подарке. Рассказывают, что тенор впервые прослезился публично.

Но, судя по всему, «лемешистки» были без тормозов. Они имели две официальные «явки»: в кафетерии на углу улицы Горького и переулка Садовских и комнатенку, снимаемую под крышей дома через дорогу от лемешевского. Здесь в горячих (и часто хорошеньких) головках рождались операции, многие из которых отличались особой дерзостью и выдумкой.

Однажды, подсмотрев очередную семейную сцену четы Лемешевых (супругой Сергея Яковлевича в то время была певица Ирина Масленникова. – М. Р.), «сырихи» вступили на тропу войны. Наменяв два мешка медяков, они толпой отправились в филиал Большого на «Травиату». Когда Масленникова, певшая партию Виолетты, пропела что-то там про луидоры, с галерки на нее обрушился медный дождь. Двушки и трешки, зловеще звеня, катались по сцене на глазах у обалдевшей публики. Спектакль был сорван.

Рассказывают, что особо озверевшие «сырихи» пару раз поколачивали Масленникову. За что были привлечены к суду, но отделались штрафами. Подобные случаи, как выяснилось при изучении «сырного» движения, не повторялись позже и не носили столь дикого и агрессивного характера.

Даже фанатки Пугачевой в борьбе за право быть приближенными мутузили исключительно друг друга. Верхом зверства, которое, кстати сказать, осудила вся фанатская общественность, было то, что одну особо зарвавшуюся барышню засунули головой в мусорный бак напротив подъезда Аллы Борисовны. Близких же певицы никогда не трогали.