2

А откуда и когда взялись травести? В переводе с французского «травести» означает просто «переодевание»: переменил юбку на штаны – и готово. И первопроходцами в этом деле были, естественно, женщины, без мук расставшиеся с кринолинами. На это их толкали, естественно, мужчины. Так, композитор Гуно в опере «Фауст» написал мужскую партию Зигфрида не для тенора, а для контральто (низкий женский голос). Так же как и Римский-Корсаков, который заставил своего Гусляра в «Садко» запеть контральто. Певицам с низкими голосами пришлось рядиться в мужчин. Но заметим, что вокалистки с удовольствием распевали арии в мужских платьях под балконами возлюбленных.

Сложнее было с ролями детей, коих в пьесах было немало. Поначалу малолеток обоих полов играли дети артистов и служащих театра. Но в этой жизненной правде, превращавшейся на сцене в театральную, таилась страшная опасность. Во-первых, театр становился заложником детских капризов. Вспоминают, как в начале ХХ века в Петербурге за два часа до спектакля юная артистка устроила истерику: «Не хочу идти, ненавижу играть». Родители были в отчаянии. На квартиру к ней примчался режиссер. Посулил пуд конфет.

– Да откуда же у вас пуд? – надула губки девочка. Ее все же уломали. Когда она вошла в гримуборную, на столе аккуратной стопочкой стояли коробки монпансье.

– Так и есть – пуд, – довольно протянула она. – Так и быть, буду играть.

Вторая опасность – органика детей, справедливо приравненная к органике животных. В дореволюционном театре (никто не помнит уже в каком) в семейной сцене родители на глазах ребенка бурно ссорились: отец швырял подушки, стул. И вот на одном из спектаклей пятилетняя девочка, до этого послушно-молчаливо сидевшая на репетициях, вдруг сползла со своего кресла и стала молча наводить порядок. Зал покатывался, глядя на нее, и совершенно не обращал внимание на взрослых артистов.

Но то было до революции. Именно октябрьскому перевороту 17-го года русский театр обязан появлением амплуа травести.