1

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

На самом деле в жизни и обычные граждане постоянно сводят счеты – умирая от зависти к ближнему, так и норовят подложить хозяйственное мыло в щи соседу по коммуналке. Но ни один институт не изучил так основательно природу этого явления и не взял его на вооружение, как театр. Вот, скажем, открывает актриса Шекспира. Положим – «Двенадцатую ночь», а там уже, на странице 402-й, готовый рецептик по околпачиванию зазнавшегося индюка, коих на театре немало.

– Я хочу подкинуть на его (то есть дворецкого Мальволио) пути, – говорит Мария, потирая пухленькие ручки, – некие томные любовные послания, где по цвету бороды, по форме ноги, по цвету лба он увидит весьма безошибочно изображенным самого себя. Я умею писать очень схоже с госпожой вашей племянницей.

На что сэр Тоби отвечает, что, мол, предвкушает позор дворецкого:

– Он подумает, что эти письма, которые ты ему подкинешь, писаны моей племянницей и что она в него влюблена.

Мария: Моя мысль действительно такой масти лошадь.

Сэр Эндрю: И ваша лошадь сделает его ослом.

Вот интрига и готова. Правда, мило? Правда. В трагедиях, у того же Шекспира, все не так очаровательно. Вот, скажем, Принц Датский, задумавший вывести на чистую воду дядю – убийцу своего отца, подговаривает актеров сыграть при дворе «Убийство Гонзаго»: «Скажи, можно ли в случае надобности заучить кусок строк в 12–16, которые я бы сочинил и вставил?» Актеры, люди подневольные, естественно, отвечают принцу «натюрлих», и перед королем разыгрывается сцена. Как будто бы хороший король прилег почему-то в цветнике на клумбу всхрапнуть часок-другой, а злодей подкрался и цап-царап корону и в ухо короля яду – кап-кап.

Рука тверда, дух черен, крепок яд.

Удобен миг, ничей не видит взгляд.

Теки, теки, верши свою расправу,

Гекате посвященная отрава!

И тут противный гамлетовский дядя, взиравший на спектакль, вдруг как вскочит со своего зрительского места да как закричит нечеловеческим голосом что-то вроде: «Посветите мне, – мол – скорей на воздух, – мол». В общем, попался злодей в «мышеловку», сооруженную его любимым племянничком. Такой рецепт по расправе тоже может пригодиться всякому.

Интриги, если посмотреть на них попристальнее, можно разделить на: 1) интригу-глупость, 2) интригу-гадость, 3) интригу-сплетню, 4) интригу-насмешку, 5) интригу-убийцу. Но пусть интрига-убийца станет в очередь за своими глуповатыми и простецкими сестрами, временами не лишенными насмешливого обаяния. Вот одна из них.