3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Какое будет лицо у смерти на сцене и какая у нее будет мина при игре, зависит от художника, ее ваяющего. Великая трагическая актриса Алиса Коонен «умирала» в Камерном театре у режиссера Александра Таирова практически везде, что ни спектакль – она вся в смерти. В «Мадам Бовари», когда бедная Эмма умирала, режиссер разработал и расписал как по нотам ее стоны и агонию. Те, кому повезло увидеть спектакль, рассказывали, что это была не агония, а… симфония.

Путешествуя по «смертоносной» теме, я выяснила, что убийство и даже момент смерти многие режиссеры легко отдают на откуп чужому дяде, небрежно бросив: «Сделайте мне здесь драчку со смертельным исходом». И это в тот момент, когда страсти драматургические находятся на пределе… Одним из таких «дядь», самых известных в Москве, является педагог Андрей Дрознин, на режиссерское счастье, не терпящий на театре натуральщины.

– Драка, убийство, самоубийство и смерть, – говорит Дрознин, – должны на сцене иметь решение. А когда мне показывают кишки и море крови – это апеллирует к зверю в человеке. Театр же, о каких бы жутких вещах он ни говорил, должен человека поднимать.

В своих смертельных метафорах Дрознин отправляет публику в космос. В нашумевшем в свое время спектакле «Ромео и Джульетта», где, как известно, убийство на убийстве и убийством… он придумал следующее: после каждой смерти кто-то из артистов на сцене брал яйцо, в которое предварительно закачивали анилиновый краситель, и с силой швырял в стенку на заднике. Вид сползающей плазмы всех цветов, кроме красного, – это было посильнее самого крутого высокотехничного мордобоя со смертельным исходом. И Джульетта (ее играла Елена Коренева) яда из склянки не пила. Она кинжалом рассекала яйцо-пустышку, в полной тишине выпивала содержимое и, отведя руку в сторону, с силой сжимала скорлупу так, что ее треск в гробовой тишине заставлял зрителей вздрагивать. Еще вариант смерти – самоубийство героини в «Легенде о любви». Оно поставлено как любовный акт – от любовной игры до оргазма. Эффектен конец в «Королевских играх» у Марка Захарова, когда Генрих и его возлюбленная уходят в черноту под вой волчьей стали.