11

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

День третий. Вечер.

Вот лучше бы Безруков этого не говорил, ибо человек полагает, а Бог располагает. Так и произошло. Вечером на спектакле «Невероятные приключения авантюриста Феликса Круля» Безруков шикарно проводит первую сцену, вторую, женская часть зала со стоном заценила его обнаженный торс. В третьей сцене, согласно режиссерскому замыслу, Феликс Круль на военной медицинской комиссии падает с невысокого столика из оргстекла и бьется в эпилептическом припадке.

Безруков очень натурально грохается, чем опять же вызывает восхищение публики. Но когда он забирается на столик, публика забывает о сюжете, словах и прочем, так как понимает, что истекает он не клюквенным соком, а кровью. Со сцены он уйти не может, продолжает играть. А кровь между тем заливает оргстекло, и в следующей сцене белое платье Марьяны Шульц – экзальтированной писательницы-феминистки – все стало красное. Безруков едва успевает выскочить за кулисы, где ему наскоро пластырем заклеивают здоровенную рану под коленом. Так он доигрывает до антракта.

Он не покидает сцену весь спектакль, бледный, и за кулисами говорит, что у него кружится голова. Его коллеги на удивление спокойны: «Стал артистом, терпи». Во время антракта приезжает «скорая», а после спектакля его все-таки увозят в больницу, где зашивают рану. Женщинам и пионеркам становится страшно.

В смысле травматизма Туапсе для «Табакерки» – роковой город.

– В прошлом году на «Мудреце», – рассказывает Кефир, – артистка Уланова играла со сломанной рукой, уже из Москвы такой приехала, а у Славки Бойко во время спектакля диски в позвоночнике сместились. В антракте ему хотели сделать укол, а он кричал: «Я боюсь уколов! Я боюсь уколов!»