3
– Так что, вы говорите, вам нравится в Караченцове?
Нина:
– Вот он когда едет, он после себя все убирает. Однажды я смотрю, все вышли из вагона, а его нет. Прихожу в купе: «Что же вы делаете?» А он весь мусор собирает и в тамбур несет выбрасывать. Аккуратист невозможный.
За много лет проводницы хорошо запомнили привычки своих знаменитых пассажиров. Из дальнейшего их рассказа получалась следующая картина. Любимец Петербурга Копелян никогда не мог найти билет, запрятанный, как правило, на дно чемодана. Козловский шел по платформе замотанный шарфом до глаз и только руками показывал. Аркадий Райкин, как только садился в поезд, выкладывал на стол все свои таблетки. А Майя Плисецкая всегда, даже летом, просила запасное одеяло.
Лариса:
– Мерзла постоянно. А помнишь, ха-ха, как Кадочников с верхней полки упал? Мы его разбудили, подняли. А он опять упал. И представьте, лежит себе на полу, спит. Ну, мы ему подушку под голову подложили, одеялком накрыли… Он такой был обходительный.
– А кто вещи в поезде оставляет?
– Эсамбаев однажды оставил свою папаху. У него, оказывается, их несколько, шапок-то. Потом кто-то приходил от него.
Нина:
– Пьеха, я помню, забыла шерстяные носки. Пришла ее сопровождающая. Мы их искали, искали. Мне так неловко было: мне-то ее носки не нужны. У нас на «Стреле» ничего не пропадает, честное слово.
Володя:
– Как раньше Пьеху провожали, теперь Аллу Борисовну провожают. А я еще помню, как Алла Борисовна ехала «троечкой» (номер поезда. – М. Р.) на свой первый концерт в Питер. Ее встречали… три человека. А теперь вот толпа. Когда она первый раз с Киркоровым ехала, вся платформа была усеяна поклонниками. Мне кажется, у них между собой нежность была. Он высокий, молодой, красивый. А она такая маленькая. У нас о них ничего плохого не говорят. И грубости от нее никогда не слышали.
Нина:
– Неправда. Был один случай. Я сделала ей замечание: «Нельзя курить в купе». А она разозлилась: «Как мне эта „Стрела“ надоела!»
Лариса:
– А я помню, как две пэтэушницы принесли ей на перрон тюльпаны – видимо, на последние купили. А она как швырнет их: «Терпеть не могу тюльпаны».