Молчаливый «язык»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Молчаливый «язык»

Группа захвата, состоявшая из младшего сержанта Веригина, который был назначен старшим, сержанта Налетова, придаваемого в группу из группы минирования и таджика рядового Давлатова, знающего фарси, имела довольно комический вид. Вместе эта троица напоминала Моргунова, Никулина и Вицина в «Кавказской пленнице». Было жарко и рубахи они сняли оставшись в широченных штанах, чалмах и жилетах, поверх которых были надеты нагрудники с магазинами и гранатами. Для того, чтобы ввести пленного в заблуждение по поводу нашей истинной принадлежности, я порекомендовал Налетову и особенно Веригину закрыть их абсолютно славянские физиономии свисавшим концом чалмы. Разведчики двинулись к выходу из ущелья, где и планировалось взять «языка». Мы наблюдали за их действиями сверху. Для того, чтобы предупредить их о возможном появлении на дороге какого-либо транспорта или людей, в подгруппу захвата была выделены радиостанция, находившаяся на приеме в течение всего времени выполнения ими задачи.

На самом выходе из ущелья, непосредственно у дороги, находилась небольшая скала и несколько валунов почти в рост человека. Именно отсюда и появилась перед разведчиком моджахедов наша троица. Дух от неожиданности остановился как вкопанный. «Инджибио бача» – позвал его Давлатов ласково. Дух заулыбался и двинулся к нему, но когда до «ряженых» оставалось три-четыре шага, порывом ветра сдуло конец чалмы, которым прикрывало лицо младшего сержанта Веригина. Взглянув на него и встретившись с ним глазами, дух, как подкошенный, упал на колени. Не дав ему опомниться «Пачка» поднял его за ворот и поставил на ноги одной левой. Здоровья он был отменного и имел первый разряд по боксу в тяжелом весе. Как и условились заранее, по-русски никто не говорил. Пытаясь использовать опыт Сергея Михалькова, мы выдавали себя за наемников, однако это у нас видимо плохо получалось. Дух сидел и улыбался во все свои тридцать два зуба. Он был молодым, холеным парнем с длинными немного вьющимися волосами, черными как смоль. Одет был, как и все афганцы, но сверху рубашки вместо традиционного жилета на нем был пакистанский форменный френч без знаков различия. На фарси он разговаривать отказался кое-как объяснив, что он пуштун и поэтому «Фарси на фамиди». Устав изображать американского наемника, а больше всего разозлившись от того, что пленный откровенно над нами издевался, я попросил Веригина: «Толик, он меня достал. Дай ему разок, но смотри не убей».

«Пачка», ощерился улыбкой людоеда и пробормотав под нос, что правой он и действительно зашибить может до смерти, несильно выбросил вперед левую руку, попав духу в подбородок. Впечатление было такое будто в пленного приехал грузовик. Он влип головой в скалу, у которой сидел, и тихонько начал «отъезжать». «Дурак», – сказал я. «Пачка» запереживал и предложил похлопать пленного по щекам для того, чтобы привести его в чувство. Опасаясь, что так он его действительно убьет, я запретил ему прикасаться к пленному. В чувство духа привели брызнув в лицо водой. Больше он не улыбался. Самое странное оказалось то, что из всего многонационального состава группы, пленный более менее нашел общий язык с пулеметчиком Гусейновым, который был по национальности телаш. Есть такая народность в Нахичевани, граничащей с Ираном. Дух сказал, что он ищет корову с рыжим пятном на боку и спиленным левым рогом. Услышав это, я засмеялся и просил ему перевести, что эту корову уже лет сорок ищут советские партизанские разведчики. Дух видимо внимательно изучал опыт наших партизан по книгам «Подпольный обком действует», «Это было под Ровно» и другим. То, что здесь его допрашивать бесполезно было ясно, поэтому ему связали руки и передали под охрану подгруппе обеспечения, которая находилась под командой парторга. С наступлением сумерек мы начали спускаться к своим позициям. Перед уходом, я заставил «Абу» для пробы связаться с группой Корнева. Связь была устойчивой.

Примерно в двадцать три тридцать, слева из за гор, в направлении «зеленки» в небо поднялась трасса, выпущенная из ДШК. Это был сигнал, разрешающий движение каравану.

Как рассказывал разведчик Какабаев, которому было поручено охранять духа, его заставил строить для себя укрепление Мовенко, а сам обещал присмотреть за пленным. Однако парторг охранял его невнимательно, в следствие чего дух неоднократно пытался удрать. А после того, как он увидел разрешающий сигнал для движения каравана, пленный, пользуясь тем, что ноги его связаны не были, вскочил и, подбежав к обрыву, сиганул со скалы, высотой с четырехэтажный дом. Пролетающее мимо тело заметил сержант Орлов, который хотел было выяснить, что это рухнуло вниз, но через несколько минут после героического полета моджахеда пошел караван.