Не надо дергать судьбу за хвост

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Не надо дергать судьбу за хвост

Я задумываюсь над его судьбой. С первых дней его пребывания, я исподволь почувствовал, что Игорьку здесь не выжить. Причиной моим мыслям послужили два произошедших с Игорем случая. И первый, и второй были на моих глазах. Возвращаясь с осмотра района, Игорь ехал впереди меня на своей БМП. Наверное, механик превысил скорость, потому что его машину резко кинуло вправо с дороги. БМП на полном ходу срезала своим острым носом один из тополей, растущих вдоль дороги. Тополь рухнул на БМП. Чудом ствол не пришиб сидящего по-походному Игоря, упав между ним и башней. Наблюдая сзади эту картину, у меня пошли по коже мурашки. Подумалось, не лихо ли он начал подставляться? Следующий случай произошел с ним два дня спустя. Мы возвращались из разрушенного кишлака, где брали кое-какие доски для бани. Вши до того замучили, что невозможно было спать. Хотелось хоть как-то помыться. Возвращались в сумерках, невзирая на приказ по армии. В это время «духи» и подкараулили нас. Выстрел из гранатомета прошел между БМП моей и Игоря. Сидевшие сверху бойцы мгновенно оказались внизу за спасительной броней. Вовремя, так как тут же по броне затарабанил град автоматных очередей. В триплекс смотрю на переднюю БМП. На машине никого нет, только Игорь торчит по пояс в люке, осыпая дувалы из своего автомата. Вокруг него летят трассеры, чудом не причиняя ему вреда. Проскочив опасный участок, крою по всем правилам наводчика своей машины. Ведь, используй он вооружение башни, «душки» не посмели бы так нагло себя вести. Наводчик сидит, понурив голову. Забыл я, что это всего-навсего советский солдат-узбек, окончивший с дипломом свое учебное подразделение. Его знания были пропиты приемной комиссией, как и многое другое в нашей системе военного образования. После шести месяцев обучения, он даже не умел зарядить пушку, не говоря о работе с электронным прицелом и вычислениями поправок на стрельбу. Тут же «костыляю» Игоря, твердо уверовав в душе, что он здесь долго не протянет. Впоследствии так и оказалось. Не прошло и двух недель, как он наступил на противопехотную мину. Ему отрезали ногу и отправили в Союз. Его рапорт о желании продолжить службу подписал Министр Обороны, и Игорек служит в одном из военкоматов Москвы.

Офицеры из ДШБ с удивлением узнали у меня, что карты минных полей нашего района действий мне никто не выдал. Оказалось, что в течение десяти суток мы бороздим в ночное время окрестности, нашпигованные советскими минами. На одну из них «посчастливилось» наступить Игорьку. В разведотделе со мной была проведена успокоительно-извиняющаяся беседа, но Игорь-то от этого бегать все равно больше не будет. Слава Богу, это была моя крайняя, сорок шестая операция. Вскоре я торжественно облачился в бронежилет для следования на аэродром. Бронежилеты хранились на складе, и на операциях группами не использовались. Это считалось зазорным, проявлением трусости. Хотя кое-кому, возможно, удалось бы спасти свою жизнь, не будь у нас этого правила. Позже рота «обмельчала», и на задания начали ходить в бронежилетах. У нас же его одевали, чтобы избежать коварного случая при следовании на аэродром для замены, отправки в отпуск и т. д. Закон подлости у нас уважался в полном объеме. Нельзя бриться перед заданием! А переводчик-двухгодичник нарушил это правило. С задания вернулся без ноги. Нельзя после получения приказа о замене идти на очередное задание! Не выполнил это правило Генка, зам. ком-ра второй группы, а через два дня его привезли с дыркой в голове от выстрела своего же солдата. Нельзя дергать судьбу за хвост!