А. И. СМЕТАНИН, полковник СМЕЛЫЙ РЕЙД

А. И. СМЕТАНИН,

полковник

СМЕЛЫЙ РЕЙД

3 марта 1944 года танковой роте 28-го танкового полка, которой командовал старший лейтенант Василий Александрович Доронин, было приказано вместе с десантом автоматчиков скрытно прорваться через передний край обороны гитлеровцев, выйти им в тыл и перерезать железную дорогу Проскуров — Тернополь.

Сидя вместе с офицерами у карты, разостланной на столе в полуразрушенной крестьянской хате, Доронин думал над тем, где удобнее всего прорваться через передний край фашистской обороны.

— А что, если попробовать пройти через болото? — Доронин заметил, как командиры удивленно взглянули на него.

— На первый взгляд мое предложение кажется странным, даже абсурдным, но не торопитесь с выводами…

Он подвинул карту, указал карандашом место предполагаемого прорыва.

— Смотрите: по данным разведки, почти все противотанковые средства гитлеровцев на участке сосредоточены вдоль дорог и вот здесь, на высотах. А вблизи болота, по понятным причинам, их нет. Нет здесь и противотанковых мин.

— А болото проходимое? — спросил лейтенант Кичигин.

— Наши тридцатьчетверки пройдут. Оно оттаяло только сверху…

Утром 4 марта на позиции гитлеровцев обрушился шквал артиллерийского и минометного огня, под прикрытием которого танкисты с автоматчиками на броне прорвались через передний край обороны противника и по болоту, поросшему кустарником, устремились в его тылы. Рывок оказался таким стремительным и неожиданным, что, загнанные нашей артиллерией в блиндажи и траншеи, фашистские солдаты даже не заметили, в каком направлении скрылись советские танки.

К исходу дня рота оказалась вблизи большого села. До железной дороги оставалось около пяти километров. Чтобы успеть точно в назначенное время выполнить задачу, надо было оставшуюся часть пути двигаться только по дороге, пролегавшей через село. Торопили, подгоняли танкистов и быстро сгущавшиеся сумерки. В темноте не мудрено заблудиться и напороться на фашистов. Продвижение через большой населенный пункт не предусматривалось планом Доронина, но иного выхода не было.

В небольшой рощице, в низине, старший лейтенант остановил роту и подозвал к себе командира десанта.

— Надо разведать, кто в селе.

Разведчики вернулись быстро. Они сообщили не только необходимые данные о противнике, но и сведения о мостах в селе, о дорогах, по которым противник может подбросить подкрепление, если бой затянется.

— И еще, товарищ старший лейтенант, — Доронин не видел лица докладывавшего офицера, но по голосу догадывался, что тот совсем юн, — встретившаяся нам женщина сказала, что гитлеровцы почти поголовно пьяные. Завтра их часть выступает на фронт, поэтому сегодня солдаты «конфисковали» весь самогон в селе.

— А правду она говорит?

— Кажется, да. Мы сами пьяных видели. Ходят по улицам, на губных гармониках играют.

— Это хорошо. Пусть веселятся.

Около полуночи взвод Кичигина с автоматчиками на броне на малой скорости двинулся к селу прямо по большаку. Он имел задачу отвлечь внимание противника, вызвать на себя огонь, заставив тем самым фашистов «раскрыться». Когда же гитлеровцы ввяжутся в бой, другие два взвода вместе с автоматчиками ворвутся в село по проселку справа и будут пробираться к церкви.

Появление русских танков на околице села, находившегося километрах в тридцати от фронта, сначала вызвало панику. Но, убедившись, что танков всего три, фашисты открыли по ним сильный огонь. Чувствовалось, что чья-то твердая и опытная рука быстро навела порядок среди захмелевших солдат. Не исключено, что слух о «поголовном веселье» оказался преувеличенным.

Со стороны противника вводились в бой все новые и новые огневые средства. Ударили пушки, выдвинутые на прямую наводку, — один из наших танков загорелся.

— Вперед! — скомандовал Доронин находившимся вместе с ним взводам и на предельной скорости повел машину в село в направлении церкви.

Казалось, успех обеспечен, но это только казалось. Возле церкви, укрываясь за ее массивными каменными стенами, стояли четыре фашистских танка, не замеченные в темноте разведчиками. Они-то и открыли огонь по атакующим.

Пришлось вносить коррективы в план боя. Второму взводу Доронин приказал продвигаться прямо, а третьему, маскируясь среди домов, обойти церковь слева. В итоге схватки с гитлеровскими танками один из них был сожжен, а три захвачены в исправном состоянии. Теперь путь к железной дороге открыт — гарнизон села уничтожен.

Доронин осматривал трофейные танки, размышляя, как с ними поступить. Из села надо уходить немедленно. В любое время сюда могли подойти крупные силы противника.

— Сможем увести эти штуки? — спросил старший лейтенант зампотеха роты.

— Отчего же? Один поведу я, на другой сядет командир сгоревшего танка, на третий — его механик.

— Дело! Трофейные танки поставим в голову колонны. Светает. Гитлеровцы на станции увидят свои машины и, быть может, примут нас за своих. Верно?

Из села вышли, когда совсем рассвело. Колонна двигалась по сильно разбитому большаку. Впереди, покачивая тупоносыми пушками, двигались трофейные танки. Показались пристанционные постройки, окруженные окопами, опутанные проволокой. Под парами пыхтели паровозы.

«Один дзот, другой, — мысленно считал Доронин, разглядывая укрепления вблизи железнодорожного переезда. — Оба пулеметные. Не страшно. А где пушки? Пока не видно».

Гитлеровцы молчали, хотя, по предположению командира роты, они уже могли заметить, что следом за немецкими танками идут тридцатьчетверки. Убедившись, что со стороны эшелонов, стоящих на путях, не видно ни вражеских танков, ни орудий, Доронин открыл люк и просигналил флажками: «Делай, как я».

— Механик! — скомандовал он по переговорному устройству, — обгоняй немецкие танки. Атакуем!

Командирская машина, резко увеличив скорость, обогнула трофейные танки и напрямик помчалась к станции. Поймав в прицел левый дзот, Доронин выстрелил. Следом за ним открыли огонь и другие танки. На станции заметались. С водокачки застучал пулемет, огрызнулся уцелевший около переезда дзот.

Командир роты скомандовал:

— Первому взводу обойти эшелоны слева, второму — справа. Эшелоны не выпускать.

Третий взвод атаковал станцию с фронта совместно с автоматчиками, поддерживая их пулеметным огнем.

Труднее пришлось двум другим взводам. Укрывшиеся в старинном здании вокзала и бывших казармах железнодорожных рабочих гитлеровцы вели по нашим машинам огонь из пушек, спрятанных за толстые, старинной кладки стены.

Танкистам помогли автоматчики. Взяв в плен охрану эшелонов, они по одному пробрались в тыл оборонявшимся и забросали их гранатами.

Минут через тридцать все было кончено. Расстреляв из пушек станционные стрелки и взорвав с помощью автоматчиков мост в полукилометре от вокзала, рота выполнила поставленную задачу: перерезала железную дорогу Проскуров — Тернополь и, ведя бой с подошедшими резервами гитлеровцев, удерживала станцию до подхода подразделений своего полка.

24 мая 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за героизм и мужество, умелое руководство действиями танкистов и мотострелков-десантников, проявленные в этом бою, старшему лейтенанту В. А. Доронину было присвоено звание Героя Советского Союза.