ВЕТЕРАНЫ БОЕВ РАССКАЗЫВАЮТ
ВЕТЕРАНЫ БОЕВ РАССКАЗЫВАЮТ
В. А. БОЧКОВСКИЙ,
Герой Советского Союза
Это был дерзкий бросок…
Коломыя помнит своих освободителей. Здесь, в предгорьях Карпат, знают песню о Владимире Бочковском, который в марте 1944 года отличился в боях за Коломыю.
Недавно Герой Советского Союза генерал В. А. Бочковский побывал в Коломые. Внимательно слушали молодые рабочие, учащиеся воспоминания ветерана о былых боях.
Много времени прошло с тех пор, но сердце солдатское не забывает. Сердце помнит…
Весна в сорок четвертом выдалась ранняя, дождливая. Части 1-й гвардейской танковой армии, продвигаясь на юг Тернопольщины, держали курс на Буковину. Преодолевая сопротивление противника, шла вперед 1-я гвардейская танковая бригада. Командовал бригадой гвардии полковник Горелов. Я был заместителем командира второго батальона.
Мне довелось не раз возглавлять передовой отряд бригады. Группой танков, входивших в этот отряд, 22 марта было взято местечко Теребовля, 23 марта я повел отряд на Чортков. Быстрота и внезапность принесли успех. Захватив мост через Серет и переправив по нему танки, мы неожиданно для врага очутились на улицах города. В жарком бою подожгли семь немецких танков, разбили девять орудий, пятьдесят автомашин и бронетранспортеров и вынудили гитлеровцев оставить Чортков. Комбриг тогда сказал мне: «Ну и мастер ты, Владимир, по внезапности! Так и надо — бей врага тогда, когда он тебя не ждет. А за Чортков представлю к Герою…»
Не о наградах тогда мы думали, а о том, как скорее разбить врага. Наша бригада вышла в район местечка Городенка. Командарм отдал приказ частям закрепиться на своих рубежах, подтянуть тылы, с тем чтобы 28 марта возобновить наступление. А у комбрига Горелова уже готов план: он приказал передовому отряду выступить на сутки раньше и овладеть Коломыей.
Как сейчас помню, на рассвете 27 марта наш отряд тронулся в путь. Всего было девять танков. Командовали экипажами смелые, боевые ребята: гвардии старшие лейтенанты Д. Сирик, А. Духов, гвардии лейтенанты В. Катаев, П. Шарлей, И. Большаков, гвардии младшие лейтенанты А. Игнатьев, К. Бондарь, Н. Кузнецов. На броне боевых машин располагались автоматчики.
Путь предстоял опасный — двигались в тыл противника. Пройти предстояло тридцать километров. Вперед высланы наиболее опытные экипажи — Духова, Катаева, Шарлая. С боями взяли населенные пункты Чернятин, Сороки, Гвоздец. Когда приблизились к Подгайчикам, снова ударили орудия и пулеметы противника. Правда, трем нашим танкам удалось прорваться, и они пошли дальше, к Коломые. Мы же вступили в бой с артиллерийскими батареями в районе Псдгайчиков. Схватка длилась недолго. Часть вражеских орудий разбили в огневых поединках, некоторые подмяли траками гусениц.
От Коломыи доносилась артиллерийская канонада. Было ясно — наши танки вели бой. Надо спешить на помощь. «За мной» — даю сигнал экипажам. Идем на повышенной скорости. К четырем часам дня врываемся на железнодорожную станцию Коломыя. На путях стоят эшелоны, под парами паровозы. На платформах — танки, автомашины.
Где же вырвавшиеся вперед тридцатьчетверки? Две ведут огневую дуэль с «тиграми», а третья стоит с сорванной башней. Возле машины бездыханное тело лейтенанта Шарлая. А из разбитого танка кто-то поливает гитлеровцев пулеметным огнем. Это гвардии сержант Андрей Землянов. Он один из экипажа остался в живых и насмерть бьется с наседающими фашистами.
Подошедшие танки вступают в бой. Нужно подавить огневые точки врага. А их тут немало: орудия, минометы, танки. И как же упустить случай — не ударить по эшелонам? Огибаем на своей машине станционные строения и, заняв выгодную позицию, бьем по паровозу, по платформам. Два «гигра» один за другим сваливаются с платформ. Рядом со мной ведут огонь Большаков и Бондарь. «Смелей, ребята!» — подбадриваю их.
У одной из тридцатьчетверок сорвана гусеница, повреждена ходовая часть. Тут как тут — Петр Медянкин, «вездесущий зампотех», с обветренным лицом, в замасленном до черноты комбинезоне. Он всегда там, где нужно вдохнуть жизнь машине. Гремит бой, а Медянкин с «технарями» хлопочут возле танка.
Трещат платформы и вагоны от ударов снарядов. Но вот один из составов трогается с места, набирает скорость. По радио связываюсь с экипажем Алексея Духова, приказываю перерезать путь поезду.
Приближался вечер. Орудийная канонада стихала. На станции полный хаос: разбитые вагоны, сгоревшие танки, машины, разбитые орудия… И все же овладеть станцией в этот раз нам не удалось…
— А что же произошло? Как развертывались дальнейшие события? — задаю вопрос генералу.
— Нас атаковал венгерский пехотный полк, — продолжает свой рассказ Владимир Александрович. — На уцелевшие экипажи обрушились снаряды, пошла в атаку конница.
Потерей двух танков отряд был ослаблен. Я принял решение оставить станцию. Докладываю комбригу, прошу помощи.
Ночью прибыли четыре танка под командованием гвардии лейтенанта М. Демчука. Посовещавшись, решили обойти Коломыю с севера и взять город. Действовать начали ночью. К четырем часам утра очутились вблизи реки Прут. Железнодорожный мост взорван. Но мост для автодорожного транспорта действовал. Им и надо было непременно овладеть.
Захватить переправу через реку помог случай. Уничтожив охрану, танк Катаева вышел на мост. Выглянув из башни танка, лейтенант увидел, что горит бикфордов шнур. Как только огонек доползет до уложенной внизу взрывчатки — моста не будет. Катаев не раздумывая прыгнул через перила моста и оборвал шнур. Так благодаря находчивости, быстроте реакции офицера мост уцелел.
Оставив два экипажа для его охраны, я повел остальную группу танков на Коломыю. На рассвете мы ворвались в город. Фашистов застигли врасплох. Да и бежать некуда: у моста через Прут стояли наши часовые. Около десяти часов утра 28 марта город был очищен от противника. На станции осталось 45 паровозов, 12 эшелонов с грузами, 450 автомашин, десять складов с военным имуществом…
— А как же с тем полком, который атаковал отряд? — уточняю я.
— Мы их перехитрили. Зажали в огненные тиски, так что деваться было некуда. Взяли в плен штаб части и приказали гитлеровскому полковнику сложить оружие. И потянулась колонна, насчитывающая более восьмисот пленных солдат и офицеров, в тыл.
Вечером 29 марта вся страна слушала приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось, что войска 1-го Украинского фронта освободили город Коломыю…
— Во многих сражениях довелось участвовать мне в минувшую войну, пока не дошел до Берлина, — говорит в заключение Владимир Александрович Бочковский. — Но бой за Коломыю особенно запомнился. К коломыйчанам приезжал в гости и еще не раз приеду. Коломыя — город моей боевой юности.
От составителей:
Поистине дерзкий бросок совершили наши танкисты, в результате которого была освобождена Коломыя. За храбрость и мужество, проявленные в этих боях, гвардии младшему лейтенанту А. Н. Игнатьеву и гвардии сержанту А. Е. Землянову присвоено звание Героя Советского Союза. На гвардии капитана В. А. Бочковского уже было послано представление к этой высокой награде как отличившемуся в боях за освобождение Чорткова.
В боях за Коломыю В. А. Бочковский вновь показал пример высокого командирского мастерства, отваги и самоотверженности.
Н. Т. ПАСОВ,
Герой Советского Союза
Под Коломыей и Делятином…
Орден Отечественной войны II и I степени, орден Александра Невского, орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» — награды Н. Т. Пасова, которых он удостоен за храбрость и мужество, проявленные на фронте. Живет и работает Николай Трофимович в городе Уфе. Ветеран ведет переписку с однополчанами, активно участвует в пропаганде боевых традиций.
Вот о чем рассказал Н. Т. Пасов в одной из бесед с молодыми рабочими.
…Окончив пограничное училище, я служил на одной из застав в Закавказье. Но грянула война. Рвался на фронт. Написал один, другой рапорт. Наконец, мою просьбу удовлетворили. Еду в действующую армию, в 8-ю стрелковую дивизию. Там меня назначили командиром роты. Шел 1944 год.
Первый бой… Тогда, в апреле сорок четвертого, часть вела боевые действия в Прикарпатье. Занимали оборону. Но схватки продолжались все время. Между Коломыей и Печенежином на одной из господствующих высот окопались гитлеровские артиллеристы. Мне приказано выбить оттуда гитлеровцев.
Выслал разведку. Получил данные об обходных дорогах, которые вели к укрепленной высоте. Под покровом вечерних сумерек рота двинулась обходными путями. Вышли в тыл и внезапной атакой ворвались на высоту. Противник бросил два исправных орудия, несколько пулеметов, пытаясь возвратить потерянный рубеж. Но мы крепко встали на нем. Столкнуть нас не удалось. Вот тогда-то я и получил свою первую награду.
В июле части 8-й дивизии перешли в наступление. Прорвав оборону противника, мы продвигались к Яблоницкому перевалу. Наш батальон наступал в направлении Делятина. Местность пересеченная: холмы, овраги, рощи… Случилось так, что рота, которой я командовал, потеряла локтевую связь с соседями. Но вот разведчики донесли, что впереди, на поляне, вражеские артиллерийские позиции, а у орудий кроме часовых никого нет — расчеты завтракают. Удачный момент атаковать батареи. По моей команде бойцы ворвались на поляну и с криком «ура» бросились к орудиям. Внезапность принесла успех. Автоматным огнем мы уничтожили более пятидесяти гитлеровцев, захватили четыре пушки с боеприпасами, более двадцати лошадей.
Эти лошади-тяжеловозы здорово пригодились нам. На орудийные упряжки я посадил бойцов, и мы стали продвигаться к местечку Делятин. Поднявшись на возвышенность, я увидел скопление вражеских машин, орудий, повозок, переправляющихся по мосту через горную речку. Чуть в стороне, на кукурузном поле, ожидали переправы множество вражеских солдат.
Гитлеровцев несколько сотен, а в моей роте — около сорока бойцов. И все же я решил атаковать врага. Одновременно по мосту и кукурузному полю ударили наши пулеметы и минометы. Дружный огонь вызвал в расположении врага замешательство. В это время основная часть бойцов спустилась в лощину и атаковала мост.
Вражеские солдаты устремились к переправе. На мосту образовалась пробка. Две машины запылали. Гитлеровцы прыгали в воду, пускались вплавь. Мост взлетел в воздух.
В этой короткой схватке победу роте принесли смелые действия воинов, дерзость и внезапность. Мы уничтожили около двухсот гитлеровцев, разгромили штаб полка, захватили в плен десять офицеров и до сотни солдат.
Подошли основные силы части, а рота, двигаясь в авангарде наступающих, преследовала противника. С ходу ворвались в Молодятин. Там захватили несколько брошенных противником машин. Установив на них пулеметы, двинулись дальше.
Вскоре рота с боем ворвалась на северную окраину Делятина, а затем пробилась к железнодорожной станции. Тем временем подошли главные силы дивизии. После непродолжительного боя Делятин был очищен от противника.
Освободив затем город Яремче, дивизия двигалась к Яблоницкому перевалу. Наш 229-й стрелковый полк вел упорные бои за укрепленную гору Маковица и высоту с пометкой 996.1. Гитлеровцы выбили батальон, занимавший эти высоты. Положение осложнилось. По дорогам ни пройти ни проехать. Фашисты интенсивно обстреливали их.
Бросить все силы на штурм высоты полк не мог. Да и лобовая атака привела бы к ненужным потерям. По приказу командира полка рота выступила в обход высоты. Схватки разгорелись жестокие. Но и высоту 996.1, и гору Маковица мы взяли. В этих боях я был ранен, меня отправили в госпиталь. Возвратившись после лечения в родной полк, стал командовать батальоном.
В марте 1945 года, в бою под чехословацким селом Бобров, осколок впился мне в левую руку. Ранение тяжелое. Как ни старались хирурги, но руку пришлось ампутировать.
Только в 1946 году, излечившись от ран, я возвратился в родную Башкирию.