«Возьмите меня в школу!»

«Возьмите меня в школу!»

В 1922 году я получил задание привезти в часть десять комплектов нового обмундирования из Москвы.

Первый раз в жизни я ехал в такую ответственную командировку. Столица поразила меня, я стремился использовать каждый час, каждую минуту для знакомства с городом и буквально дни и ночи бродил по улицам.

Каково же было мое удивление, когда меня вдруг окликнули по имени! Я обрадовался и долго тряс руку бортмеханика из нашего дивизиона.

С первых же слов выяснилось, что он учится в Москве, в летной школе.

— Вот бы мне то же, — сказал я с невольной завистью.

— Это не так уж трудно! Пойди к нашему начальнику летной части. Он очень хороший человек. Попроси как следует: так, мол, и так — давно мечтаю. Возможно, он примет!

Через час я уже сидел па скамейке Петровского парка неподалеку от здания школы и пристально разглядывал всех прохожих: начальника в школе не оказалось, но мне сказали, что он должен скоро прийти. Я решил, что, если угадаю среди множества идущих в школу людей кто начальник, значит, будет удача. Я был очень молод и охотно положился на примету, вместо того чтобы сообразить, что, находясь на действительной военной службе, я вообще не имею права без разрешения командира определяться в какую-либо школу…

Все пошло отлично… К школе подъехал на велосипеде невысокий худощавый человек в кожаной куртке. Я так и подскочил: «Он!» Едва тот человек успел спрыгнуть с велосипеда, как я уже стоял возле него и готовился произнести речь. Но почему-то вместо речи выпалил только одну фразу:

— Возьмите меня в школу!..

От волнения даже забыл спросить, действительно ли начальник стоит передо мной. Правда, я быстро одумался и добавил:

— Ведь вы — начальник летной части школы товарищ Арцеулов?

— Я Арцеулов, — улыбнулся он.

Я молчал, потому что самое главное было сказано.

— Ну что ж… Давайте познакомимся. Пойдемте ко мне, — приветливо сказал Арцеулов.

Я решил, что «дело в шляпе». Ведь если бы он хотел мне отказать, то отказал бы сразу. А он в кабинет повел — значит…

Но это значило только то, что Арцеулов оказался действительно хорошим человеком п. несмотря на всю несуразность моего поведения, потратил довольно много времени, чтобы объяснить наивность моей просьбы.

Необычайная ласковость его тона так сильно на меня подействовала, что я даже не почувствовал отчаяния от отказа. Он спокойно и мягко помог мне спуститься с неба па землю. Мы условились, что если командир нашей части не будет возражать, то я займусь подготовкой, а через год приду снова — тогда буду принят.

На прощание Арцеулов спросил меня, долго ли еще пробуду в Москве, где обедаю, где ночую. На два последних вопроса я не мог ответить.

— Вот что, — сказал он, — пока вы еще к нам не зачислены, но так как мы уговорились, что вы безусловно придете в школу, то можете ночевать в общежитии и питаться с курсантами. — И тут же приказал приютить меня на два дня.

Находиться среди учлетов для меня было счастьем. Правда, мне пришлось пользоваться их гостеприимством лишь один день, но зато как много я узнал за это время!

Очень большое впечатление тогда произвел на меня рассказ о Константине Константиновиче Арцеулове.