33. Последний день в шахте

33. Последний день в шахте

В шахте, после забастовки, прекратились неполадки — все шло гладко. Леонид сделался молчаливым и осторожным. Швед-мастер не упускал случая спросить Леонида: «Что последует дальше?»

Леонид пропускал мимо ушей, в разговоры не вступал и отвечал на вопросы неохотно, что сильно раздражало мастера. Временное затишье объяснялось подготовкой к большим событиям. Солдатов усиленно изготовлял финки — первое оружие при побеге. В свободное время изучал подробности и обстановку, в какой должно произойти бегство. Он был вне всяких подозрений: авторитет его среди мастеров и шахтеров был велик, расположенные поблизости немцы знали его как мастера финских ножей и веселого русского. От финнов и немцев он узнал о расположении немецких частей вблизи шахты и более вероятный путь побега.

Первоначально намечалось, что поодиночке и мелкими группами все соучастники оставят лагерь, но побег Кузнецова напомнил охране, что наступила пора возможных побегов, и это удвоило бдительность охраны; ожидать больше было нельзя — решили бежать все. Немецкие сторожевые охранения были предупреждены финнами, но, тем не менее, Кузнецов миновал их благополучно, поэтому охрана больше не надеялась на немцев. Солдатов уточнил, что около караульного помещения немцев нет часового. Один немец стоит на горе около горизонтального подъемника и охраняет спуск в шахту. Другой под горой, на дороге, при проходе в проволочное заграждение, по которому можно пройти от одного спуска в шахту до другого, одновременно он следит за вертикальным подъемником, который не попадает в зону проволочного заграждения, и караульным помещением. За подъемником начинается тропа в тундру через болото. Днем проход свободен: часовой пропускает русских беспрепятственно — ночью только с вертикального подъемника в зону проволочного заграждения. Обратно — только с охраной или в сопровождении рабочих.

Решено было разбиться на две группы. После смены часовых одна группа под руководством Шарова и Громова уничтожит часового около подъемника и через болото будет двигаться с левой стороны к видневшейся горе. Вторая группа, под руководством Леонида, займется часовым в проходе проволочного заграждения и только в крайнем случае, если к этому вынудит обстановка, вступит в бой с караулом.

Два немецких карабина и два пистолета, переданных старым социал-демократом капралом Кивимяки, на первое время будет достаточно. Громов с Шаровым должны занять удобное положение около сторожевого охранения на горе: он прибудет туда раньше и, если обнаружит Леонида, т. к. подход его е труднее, чем у Маевского, поможет пробиться ему.

Если к восходу солнца группа Леонида не подойдет, двигаться самостоятельно. План уничтожения обоих часовых был единственно правильным, т. к. часовой на дороге прекрасно мог видеть передвижения Шарова.

В точно установленное время обе группы поднимаются на поверхность. Леонид следит, как Громов со своей группой уничтожает часового, а затем движется сам к другому солдату. Шаров первый должен уничтожить часового и дать сигнал потому, что ему с горы виден стоящий на дороге солдат, которому не видно, что делается на горе.

Последние приготовления к побегу закончились. Леонид с помощью Шарова заменил всем обувь с деревянными подошвами. Солдатов приготовил финки. Совместными усилиями сделали несколько примитивных гранат. В запаянные трубки набили динамита, выкраденного из склада, и вставили короткие шнуры с капсюлями. Заготовили продукты и табак.

Шаров оставил за себя Васю Телкова на кухне, сделав ему указание: — Если спросят про меня, скажи, что пошел играть в карты. Приду закладывать продукты перед утром.

Чтобы не взывать подозрения у охраны, он переоделся в грязную шахтерскую форму и стал в строй в первый ряд. В темноте не обратили внимания ни на него, ни на Николая.

В шахту прибыли благополучно. Перед обеденным перерывом сгруппировались. С хлебом за пазухой неудобно работать, но до обеда никто не выпускал из рук кирок, стараясь не думать о приближающихся минутах.

— Удивительно долго тянется время, — говорит Солдатов. Леонид молчит и думает о другом.

В другом конце шахты Громов говорит Шарову: — Мы поступили нечестно, забрав с кухни сахар и часть хлеба у товарищей.

— Нам это не поставят в укор: это не воровство! Каждый знает, что мы не могли их спрашивать, а спросили бы — они дали больше, — отвечает Шаров.

Финны идут в мастерскую на перерыве. Одновременно заскользили два подъемника вверх. Часовой, перегнувшись через перила, с интересом наблюдал, как подъемник, скользя по рельсам, поднимался из глубины шахты. Из него вышли русские и подошли к нему. Громов ударил его карбидной лампой. Не успел он крикнуть и схватиться за винтовку, получил второй удар буром по голове. Шаров столкнул его, и он упал на глубину пятьсот метров.

Леонид заметил мелькнувший в темноте огонек лампы, сжал крепче рукоять ножа, и пошел вперед.

Часовой, прижав винтовку к себе, навалился на проволоку и смотрел в сторону караульного помещения. Заметив русских за зоной проволочного заграждения, он поднял винтовку, но убедившись, что они идут к нему, перестал волноваться.

— Холодно? — спросил немца Леонид.

Часовой отрицательно мотнул головой и подошел вплотную к русским. Он не боялся их: видел военнопленных ежедневно, многих знал в лицо, многих угощал сигаретами и покупал у них за бесценок разные безделушки.

— Какой пароль сегодня?

Вопрос солдату был неожиданным, он растерялся и испуганно глядел на пленных. Леонид взялся за винтовку и потянул ее к себе.

— Какой пароль! — переспросил Леонид.

Немец понял, что русские спрашивают не в шутку и попытался вырвать винтовку.

Солдатов по самую рукоятку вонзил в грудь ему нож. Он без крика повалился на землю.

Предположение, что часовой на дороге должен смениться первым, оказалось ошибочным, и в том момент, когда Солдатов забрал у убитого патроны и гранаты, перед ним выросла фигура нового часового.

Леонид вскинул винтовку и крикнул: — Брось винтовку! Ложись! Немец выстрелил. Падая, Леонид нажал на курок, и пуля угодила фрицу в живот. Дико крича, он катался по земле. Из караульного помещения бежали немцы. В воздухе вспыхнули ракеты.

— Быстро в шахту! Спасайтесь! Я погиб — вы должны жить и отомстить за меня! — говорил Леонид, делая усилия приподнять винтовку.

— Несите его в шахту, — распорядился Солдатов и бросил подожженную гранату. Она с шипеньем полетела к приближающимся немцам. — Я задержу их!

Немцы залегли. Началась стрельба. Солдатов пристрелил раненого немца, побежал к кузнице и засел в ней. Остальные спустились по ступенькам на второй этаж, прошли до вертикального подъемника, вызвали клеть и спустились на третий этаж. Леонида положили в динамитный склад.

— Идите на работу. Моя песня спета. Подумайте о будущем!

Товарищи услышали не просьбу, а приказание.

Немцы не решились вступить в ограждение, думали, что совершено нападение партизан, ожидали утра. Финская охрана не вышла из машинного отделения вертикального подъемника по тем же причинам.

Солдатов мог бы тоже уйти в шахту и скрыться, но в нем кипела жажда мести за друга. Он решил продать себя дорого, зная, что его обнаружат, так как он пришел на работу в ночную смену. Шаров благополучно прошел болото, услышал выстрелы, не задерживаясь, посмотрел последний раз туда, где остался его друг, и приказал следовать дальше.

Солнце выглянуло из-за гор. Немцы убедились, что никаких партизан не было, и направились к горизонтальному подъемнику. Ночная смена русских и финнов вышла из шахты. Как только немцы показались из-за горы, Солдатов начал стрелять из кузницы. Они отпрянули назад; Николай прекратил стрельбу. Стоило кому-либо высунуть голову, как он снова стрелял. По нему открыли пулеметный огонь. Солдатов поджег кузницу, перебежал к яме, в которую ссыпали никель, и начал отстреливаться. Патроны кончились. Чувствуя конец, Солдатов поднялся на ноги и стал лицом к немцам. Раздался залп, но он продолжал стоять. Немцы убедились, что опасность миновала, подошли к нему. Из машинного отделения вышли финны- охранники; во время перестрелки они отсиживались в безопасном месте.

Шахтеры и военнопленные наблюдали издалека. Сотни глаз были обращены на него, веселого кузнеца Николая. У многих к ремню пристегнуты финки его работы с подписью «Память Петсамо».

Офицер подошел к Солдатову вплотную.

— Да здравствует победа! Смерть палачам! Да здравствует Сталин! — крикнул Николай.

Офицер поднял руку с пистолетом, но выстрелить не успел. Николай собрал все силы и прыгнул в пропасть.

Леонид лежал на полу со смертельно бледным лицом, когда в склад забежал Гаврила Быков.

— Уйди, Гаврила, ты можешь погубить себя, — чуть слышно проговорил Леонид.

Размахивая руками, со слезами на глазах, Гаврила побежал к подъемнику. Он должен был следовать с группой Леонида, но его задержал мастер во время подготовки взрыва в забое.

Гаврила думал задушить шведа, но боязнь сорвать побег, удержала его.

Немцы столпились перед пропастью, смотрели туда, куда бросился Солдатов.

Беспощадное мщение врагу — вот, что было в сознании Гаврилы Быкова. Он вспомнил, что о нем могут подумать нехорошее, когда товарищи погибали, он отсиживался в шахте.

В доказательство того, что он в шахте остался не по своей вине, Гаврила заграбастал своими длинными руками сколько мог немцев и толкнул их в яму. Его пытались схватить. Он отбивался. Перед ним оказался мастер Кола, который бросился к русскому, но просчитался, понадеясь на свою силу. Зная, сколько несчастий и обид нанес он русским, и больше всего Леониду, Гаврила схватил его и, приподняв над головой, как ребенка, бросил в пропасть и прыгнул туда сам.

Леонид долго лежал в забытьи и не знал, что произошло наверху. Когда открыл глаза, перед ним стоял мастер-швед.

— Вот то, что последовало дальше, — с трудом выговорил Леонид.

Мастер понял: половина бригады русских его смены ушла на родину.

— Борьба окончена, — сказал он, и распорядился отправить русского в барак.