11. Музыка
11. Музыка
Я — не музыкальна так, как это надо было бы для Юры. Это огорчало меня раньше, а теперь особенно. Если бы я пела и играла на гитаре, наверное, смогла бы хоть немного популяризировать Юрину музыку. В детстве родители учили меня музыке. Но из этого мало что получилось. Правда, мне нравился тот классический репертуар, которому меня обучали учителя, приходящие заниматься со мной на дом. Одним из них был мой дядя Георгий Алексеевич Белицкий, замечательный пианист. На наших семейных торжествах он играл Шопена, Моцарта, Чайковского, Листа. Меня же разучивание музыкальных пьес особенно утомляло потому, что я плохо держала ритм. В старших классах я и вовсе забросила занятия музыкой, посвящая большую часть времени учёбе.
Только начав совместную жизнь с Юрой, мне вновь пришлось окунуться в музыку — классическую, и джазовую, и новую волну — в рок-музыку. Кому удавалось раздобыть диски рок-групп 60-70-х, давали их переписывать друг другу. Вся молодёжь была «дисконошами», и всё время что-то переписывалось, передавалось, совместно прослушивалось, по возможности — на стереомагнитофонах.
Более того, мне пришлось принимать участие в записях «Вишнёвого сада Джими Хендрикса» и в ряде других альбомов. В песне «Милый друг» я пою, в других вещах — это отдельные подголоски, ритмические партии на бубне, разных шуршалках (например, металлическим стаканчике, заполненном рисом). В «Китайской поэзии» я читаю стихи, иногда подпеваю, а Юра импровизирует на гитаре.
Мне сразу понравилась музыкальность, безупречный вкус, искренность всех вещей Морозова, глубина текстов, прекрасный песенный поэтическим язык, тонкость и продуманность аранжировок, сочетающаяся со свободными импровизациями. Любая его песня — это монолит: музыкальный, словесный, композиционный. Они все — о главном. И конечно, о том, что волновало меня. Сейчас многое мне трудно слушать именно поэтому. Душа раскрывается, охватывая самое дорогое, волнение становится слишком сильным. Музыка Юры — это не звучащий безлично фон, она поднимает и волнует человеческую суть, как бы постоянно обращаясь к сердцу и совести. Даже простые любовные песни «босяцкого» периода вдруг одной фразой ставят некую точку, за которой должен быть важный для судьбы ответ. Например: «Пока я твой, люби меня. Любви такой вновь не встретишь ты больше никогда», «Обманешь лишь себя, если слишком ты горда. Проходит мимо всё, а в ладонях ничего». «Живу и я, пока живёт мечта. Умрёт она — умру и завтра я»… Он не спрашивает, не жалуется, не умоляет, он утверждает, он знает точно — так будет. Я уже не говорю о сложных альбомах. Открывай, слушай любую песню, обалдевай и плачь! Если я не слушаю Юрины песни с утра до ночи, то причина одна — нервы натягиваются так, что ты не выдерживаешь этого напряжения и сопереживания!
Я не признаю музыкального хаоса, неряшливых текстов с затасканными до дыр рифмами и словами или такие, которые похожи на перевод с иностранного языка, часто и содранные с переводов «Led Zeppelin», «Дорз» и других подобных групп.
Юра был личностью и абсолютным романтиком. Ещё и поэтому всё в его творчестве для меня родное, везде светится ярко его возвышенная душа, ментальная чистота и там, где необходимо — трансцендентность. Я даже затрудняюсь сказать, что мне нравится больше всего. Это и «Вечности река», «Китайская поэзия», «Мир иной», «Ночной певец», «Музыка сердца», «Евангелие от Матфеа», «Три русские песни»… перечислить невозможно. Кто знает и любит Юрину музыку — тот меня поймёт!