Обокрали = дал милостыню
Обокрали = дал милостыню
Все время заедать тянет волнение: поклевать то кукурузы зерна с маслом земляного ореха — нашим бы в Москве такое!..
Вчера в 5, при притоке тоски, позвонил своим: ой, как любовь полилась оттуда сюда и отсюда туда!
— Что едите?
— На рынок ходила, купила. А у Лары с того лишаями тело покрылось — там же не проверяют, исчез медицинский контроль… Ой, она меня бьет, что тебе рассказала!
— Ой, бьет — какое родное! Меня бы кто из вас побил! Лариска! Дай мне ее! Тебе кисти нужны? Тут дорогие, правда.
— Нет, привези карандаши «кохинор» и ластики стирать. Бабушку поздравь — завтра у нее день рождения!
Вот ведь — и забыл: матери —87 лет! Во — дай Бог!
Настя — в Мексике до конца ноября. Семья в разрыве, рас- хлесте. Так тянет свиться всем в гнездо.
А там, в стране, грядет ужас и хаос — энтропия и смутное время.
— Ничего, — утешает Юз: ему-то легко отсюда! — Смутное время переживете — на пути из ада советского в рай…
— Да уж где рай-то?
— Да, и здесь не рай.
— И лучше хоть какая власть, чем совсем никакая: каша воров и бандитов…
Холодно становится. Надо пойти хоть что-то купить — в магазине «доброй воли» по дешевке. Не просить же у Юза, как хотел, — на время, потому что настоящие вещи собирался покупать при отъезде, в Нью-Йорке. И так обостренно-настороженны к моим звонкам: опять чего-то просит: как тут постричься или на аэродром добраться — не намекает ли, чтоб его подвезти?
Неприятно быть клиентом. А приходится: не знаешь же здешних порядков…
5 ч. Обокрали! Ну— легко. В магазине «доброй воли» оставил я сумку на полу и пошел искать зеркало — шапочку меховую примерять. Вернулся, а сумочки и нету. Засуетился я, а и объяснить толком не могу! Может, и не украли, а служители просто прибрали беспризорную сумочку, что я на распродаже за 2 доллара в сентябре купил, и в ней рюкзачок лежал — за доллар купленный: много покупать я собирался!.. Ой, как в уныние впал сразу, хотя и мелочь!.. Но потом, разгоняя тоску на велосипеде, повеселел и понял: ну что ж, подарил сумочку в магазине «доброй воли» кому-то. Туда же люди ТАК сдают вещи, а ты разве что когда жертвовал, милостыню какую? Вот и берет с тебя Господь дань — забывчивостью, рассеянностию, глупостию. Она же — тоже роскошь в этом мире, и за дар этот надо хоть немножечко — платить!
Так рассудив, утешился.