Мюнхен

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мюнхен

Свидание двух демократических премьеров и двух тоталитарных диктаторов в Мюнхене было поворотным пунктом в истории послевоенной Европы[264].

Негодование по поводу невыносимых морально, но неизбежных практически уступок, сделанных Гитлеру, законно и понятно, но никакого отношения к Мюнхену не имеет. Уступки были сделаны раньше, были окончательными, и никто их брать назад не собирался.

Гитлер собирался учинить «карательную экспедицию» в Чехословакию и тем вызвать общеевропейскую войну в условиях, им, диктатором, а не демократиями выбранных. Это нужно крепко запомнить, ибо эти условия в данный момент для демократий были далеко не так блестящи, как думают. К сожалению, углубляться в существо этих условий еще нельзя. Мюнхен должен был остановить войну (которая, увы, не была «блефом»), и он ее остановил.

Невыразимая радость, охватившая 99 процентов населения не только Франции и Англии, но и Германии и Италии, свидетельствует о том, что за эти жуткие дни — перед Мюнхеном — народы в своей совести и в своем сознании до конца продумали и прочувствовали смысл и следствия современной войны. «Народы Европы, — сказал де Валера в Женеве, — заглянули в пропасть войны и в ужасе отшатнулись». Отшатнулись и, почувствовав под своими ногами твердь мира, возликовали.

Я убежден, что, пока живо поколение, сохранившее память о 1914–1918 годах, подвинуть на новую большую войну народы Европы почти невозможно. И ведь эта психология вскрылась не только там, где война считается варварством, но и там, где — в Германии, в Италии — новые владыки строили ей алтари и пели гимны. Кстати, мирный энтузиазм народных толп в Германии еще раз показал, что нельзя всему народу приписывать грехи и преступления «правящего отбора». Это так же верно для Германии, как и для России.

Да, конечно, страны свободы пришли к Мюнхену не победным путем. Но по счетам ошибок никогда не платят вовремя и добровольно. Целой эпохе в истории европейской демократии пришел безрадостный и весьма печальный конец. Пришел конец — и точка. Жизни смотреть нужно вперед. Отвращение к войне, воля к миру — сила огромная, с которой нечего делать Сталиным и Гитлерам, но опираясь на которую демократии могут сделать огромное дело. Опыт войны 1914–1918 годов показал, что война не есть средство укрепления в мире демократии, что в хаосе и разрушении современной тоталитарной войны выигрывают наиболее грубые и примитивные силы и что самый мир, завершающий войну, даже если он написан демократами, является источником новых насилий и войн.

Предотвратить войну, которая входила в планы диктатора, вообще не значит проявить «малодушие и слабость». Это значит вырвать инициативу из рук противника.

Новое усиление вооружений Англии и Франции ясно показывает, что великие демократии не хотят «сдаваться» и имеют свой план борьбы за установление европейского равновесия, длительного мира и здоровых хозяйственных отношений.

Вооруженная демократия, ставящая себе конструктивные международные задачи и решившая, следуя своему плану, не уступать насилию, сила огромная. Она сейчас создается в Европе — создается в очень трудных социальных, международных и психологических условиях.

Сейчас нужны страшная жертвенность, самоограничение всех партийных программ, суровая самодисциплина свободного общественного мнения. Нужно чувствовать себя в мирной обстановке как на войне. Ибо враг силен, беспощаден и знает слабости демократии лучше, чем она сама сознает их.

Мюнхен дал странам свободы огромный шанс возродиться и возродить мир. Ибо духовные силы и материальные средства борьбы, которые находятся в распоряжении свободных стран, почти неограниченны.

План и выдержка — вот что нужно для победы.

На борту «Нормандии», 9 октября 1938 г.