Шахта, Реаль-де-Каторсе, Джулия Робертс и Брэд Питт

Боб Балабан

Боб Балабан снялся примерно в сотне фильмов, среди которых «Полуночный ковбой», «Близкие контакты третьей степени» и «В ожидании Гаффмана». Он был продюсером и исполнителем одной из ролей в фильме «Госфорд-парк», получившем «Оскар», премию BAFTA и премию Гильдии киноактеров США, а также режиссером телефильмов «Бернард и Дорис» и «Джорджия О'Кифф», оба были номинированы на «Эмми», «Золотой глобус», премию Гильдии киноактеров США и премию Гильдии режиссеров Америки. Боб написал серию детских книг-бестселлеров под названием McGrowl (издательство Scholastic), а также серию The Creature from the Seventh Grade для издательства Viking. Одним из последних фильмов с его участием стала кинокартина Уэса Андерсона «Королевство полной луны».

Апрель 1998 года. Звонит мой агент и говорит, что мне предлагают сыграть негодяя в «Мексиканце», новом фильме DreamWorks с Джулией Робертс и Брэдом Питтом. Съемки начнутся через шесть недель в Лос-Анджелесе и Мексике. Режиссер Гор Вербински. Он снял картину «Мышиная охота», которая мне очень нравится (а с тех пор еще стал режиссером серии фильмов «Пираты Карибского моря»). Он и его продюсер Лоуренс Бендер («Бешеные псы», «Криминальное чтиво», «Убить Билла») сейчас находятся в Лос-Анджелесе. Я же в Нью-Йорке и не могу приехать к ним на встречу. Я говорю своему агенту, что запишу себя на пленку.

Я достаю семейную видеокамеру (телефонов с подобной функцией еще нет) и прошу мою двенадцатилетнюю дочь снимать меня, пока я буду читать пару сцен из фильма в гостиной. Я прошу ее попытаться сделать так, чтобы камера не слишком прыгала в руках, и несколько раз приблизить и отдалить камеру. Все занимает около пяти минут. Я отправляю пленку и забываю об этом. К моему большому удивлению, через несколько дней я получаю работу и, прежде чем осознаю это, уже сижу в самолете в Лос-Анджелес. Я еду сниматься в павильоне. Съемки в Лос-Анджелесе проходят хорошо, и вскоре я уже на пути в Сан-Луис-Потоси, в Мексике. Ближайший город с аэропортом в пределах восьмисот километров от нашего пункта назначения – Ре-аль-де-Каторсе.

Через пять дней съемок в Мексике работа над моей ролью будет закончена, и я смогу вернуться домой. И это хорошо, потому что через две недели мне надо быть в Нью-Йорке, чтобы увидеть, как моя старшая дочь получит диплом колледжа Сары Лоуренс. Кажется, я буду вовремя. Но боги кино рассмеялись, как только мы начали снижаться над местностью, которая выглядела как пустыня Сахара, только чуть побольше.

В крошечном аэропорту Сан-Луис-Потоси нетрудно заметить моего водителя. Из шести человек, находящихся в зоне получения багажа, он единственный, кто не носит сандалии, сомбреро и оружие. Жарко. И я уже хочу пить. Мы забираемся в лимузин и начинаем шестичасовую поездку по вьющимся проселочным дорогам к месту съемок.

– Реаль-де-Каторсе находится на высоте более трех километров над уровнем моря, – объясняет водитель. – Пить воду – один из лучших способов избежать горной болезни.

Он протягивает мне бутылку, из которой я не пью, потому что в нижней части ее этикетки мелко написано «разлито в Мексике», а я не тупица.

Водитель также предупреждает меня, что я могу чувствовать себя немного утомленным, пока не акклиматизируюсь.

– Побольше отдыхайте, – советует он. – И держитесь подальше от скорпионов. Они повсюду.

Он забывает сказать, что надо также держаться подальше от еды и раскаленного солнца, которое поджарит вас до хрустящей корочки и сделает коричневым меньше чем за пять минут на разреженном горном воздухе.

По дороге я читаю брошюру, которую взял в аэропорту. «Город Реаль-де-Каторсе, население меньше тысячи человек (честное слово, намного меньше), когда-то был процветающим поселением, где добывали серебро. Долгое время он считался местом паломничества как католиков, так и шаманистов уичоли, а теперь его открыли для себя туристы, привлеченные пустынной природой и его духовной энергетикой.

В роскошном оперном театре города регулярно пел Энрико Карузо, а туристы из разных стран, экспаты и горнопромышленники со всего мира часто посещали местную арену для корриды, старомодные, но красивые отели и магазины, продающие лучшие предметы роскоши из Европы». Звучит многообещающе. «В 1900 году, когда цены на серебро резко упали, Реаль-де-Каторсе оказался заброшен и стал городом-призраком, который вы видите сегодня». Звучало многообещающе.

«От главной дороги вы поедете по мощеной дорожке длиной 27 километров… пока не достигнете туннеля Огаррио длиной два с половиной километра; автомобили по нему могут следовать только в одну сторону, туристы, въезжающие в город и выезжающие из него, должны ждать своей очереди».

Стоп. Чем дальше в лес, тем больше дров. О чем не упоминается в брошюре, так это о том, что пока пару месяцев назад не началась подготовка к съемкам, в туннеле абсолютно отсутствовало электричество, и несколько неудачливых туристов, каким-то образом прошедших через него, упали в открытые шахты и пропали без вести.

К этому времени у меня так пересохло во рту, что язык кажется картонным. Помимо всего прочего меня сильно укачивает, так что приходится отложить брошюру и смотреть прямо, борясь с тошнотой. Мы въезжаем в туннель и погружаемся в неожиданную темноту, потом глаза приспосабливаются к свету нескольких хаотично расположенных 25-ваттных ламп, свисающих с потолка. Они дают достаточно света, чтобы мы не врезались в стену. Но они никак не помогут не задавить койота, не наехать на булыжник или, упаси Боже, не свалиться в открытую шахту. Мы рассчитываем только на себя.

После пути, длившегося, казалось, несколько дней, я, наконец, благополучно прибываю, слабый и дрожащий, в центр живописной, хотя и пыльной, городской площади. Время, ветер и жара разрушили все, что смогли. Несколько осликов бесцельно бродят в поисках воды, а я тащусь со своей сумкой вверх по тропе, которая во времена Карузо наверняка была увита розами. Теперь это проще всего описать как крутое и пустынное каменистое гнездовье скорпионов и тарантулов.

На полпути вверх по склону холма я останавливаюсь и массирую сведенный судорогой бок, перевожу дыхание. Голова проясняется, я набираюсь сил, чтобы дойти до входа в маленькое, похожее на жилище индейцев сооружение, глубоко высеченное в склоне горы. В течение следующих десяти дней оно будет моим домом. Я быстро осматриваю обстановку и обнаруживаю несколько стульев, пристенный стол и вытертый восточный ковер. Большой потолочный электрический вентилятор вращается медленно, он абсолютно бесполезен. Нетрудно поверить, что в этом месте действительно снимались некоторые сцены из «Сокровищ Сьерра-Мадре». Во что поверить трудно, так это в то, что туристы, пусть даже космополиты, считали это место красивым. Или старомодным. Или вообще отелем.

Первое, что я делаю, оказавшись в своем номере, – ищу скорпионов и тарантулов. Я заглядываю в углы шкафа, под кровать, в ванную комнату. Я вытряхиваю все полотенца (именно в них я бы спрятался, если бы был ядовитым паукообразным). Вроде бы все хорошо. Я иду в так называемое лобби, чтобы взять дополнительный коврик для ванны, и сталкиваюсь с сотрудниками, отвечающими за пресс-релизы. Они также будут снимать с нами интервью для DVD-диска. Коллеги рассказывают мне о замечательном итальянском ресторане, принадлежащем каким-то экспатам и расположенном в нескольких холмах вниз от того, на котором мы живем. Я спрашиваю, безопасно ли есть тамошнюю еду, и они уверяют меня, что она очень хороша. Все доставляется из Южной Калифорнии. Или Техаса. Или еще откуда-то.

Я ем отличную итальянскую еду. Я не шучу. Я пью кока-колу, разлитую в старых добрых Штатах, и уплетаю лучшие ньокки с трюфелями – таких я давно не пробовал. К тому времени как я, полностью насытившись, возвращаюсь в свой номер, я немного уже привыкаю к высоте и собираюсь хорошенько выспаться. Я внимательно осматриваю каждый сантиметр постельного белья в поисках живых существ, не нахожу ни одного и быстро засыпаю. Кажется, что режиссером моих снов выступил Стэнли Кубрик. Всю ночь я парю по джунглям, населенным красными слонами и летающими стеклянными обезьянами. Когда я наконец просыпаюсь, я вспоминаю, что водитель говорил что-то о ночных кошмарах, вызванных горной болезнью. Да, он был прав. Я принимаю душ, внимательно вытряхиваю полотенце, осматриваю свою одежду с лица и с изнанки, потом проверяю обувь на предмет непрошеных гостей, одеваюсь и пытаюсь отправиться работать.

Вы думаете, что я с легкостью найду съемочную группу, состоящую из ста пятидесяти жителей Лос-Анджелеса, одетых в куртки из крокодиловой кожи и снимающих фильм с Джулией Робертс и Брэдом Питтом посреди мексиканского городка размером с супермаркет Kmart. Но мне понадобилось время, чтобы понять, что команда и актеры прячутся за огромным черным занавесом, напоминающим гору. Его разместили здесь, чтобы защитить всех от толп папарацци, собравшихся в попытках сделать первую в истории фотографию Брэда Питта и Джулии Робертс «вместе».

Десятки фотографов наводнили крошечный городишко с тех самых пор, как кто-то увидел Джулию и Брэда, прибывших в аэропорт, передал эту информацию кому-то, тот – еще кому-то, а тот – еще кому-то, вывалившему все это в Интернет. Началась настоящая шумиха. Оба актера держатся поближе к своим жилищам, еду для них готовят прямо «в доме».

Следующие несколько дней проносятся в туманной дымке киносъемки, я стараюсь избежать смертельного пищевого отравления или укуса скорпиона или тарантула, а также горной болезни. И при этом постоянно держу в голове свой текст.

* * *

Помощница режиссера вытирается полотенцем после душа, и ее жалит скорпион. К счастью, это всего лишь детеныш скорпиона, так что она только сильно пугается и чувствует слабость. К работе она сможет вернуться через несколько дней, когда исчезнет туман перед глазами, а противоядие полностью подействует. Клянусь вам, если бы на ее месте был я, в тот же день меня бы эвакуировал домой медицинский вертолет.

* * *

Я нигде не могу найти команду, занимающуюся пресс-релизом. Помощник режиссера говорит мне, что после ужина прошлым вечером (в том же ресторане, где я ел вкусные ньокки) они слегли с такой ужасной диареей, что их изолировали в номерах и, возможно, отправят в ближайшую больницу, расположенную в 320 километрах отсюда.

* * *

Мой герой получает пулю в шею от Джулии. Мне надо выплеснуть заменитель крови из надетого на шею протеза и упасть, отброшенным выстрелом, на спину. Пистолет стреляет. Кровь бьет струей. Я падаю, как профессионал. Это моя любимая сцена смерти.

* * *

Проходя через городскую площадь, я вижу трех растерянных молодых туристов-хиппи, идущих через город. Путешествие трех сидящих на мескалине наркоманов, надеющихся получить еще больший кайф от предполагаемой «духовной энергетики» городка, совсем не задалось.

Эти ребята абсолютно одуревшие. Они употребляли наркотики много дней, пока шли через пустыню. Непонятно, как они сумели избежать падения в шахту, когда проходили через туннель Огаррио. Но вот они здесь, и с ними, должно быть, только что случилось нечто ужасное, потому что они смотрят на солнце, щурятся и, запинаясь, бормочут: «Боже мой, вот черт! Боже мой…» Словно они только что увидели приземление космического корабля.

– Эй, мистер, – обратились они ко мне, – где мы? Что происходит?

Что-то явно выбило их из колеи.

– Что стряслось? – вежливо спрашиваю я, стараясь держаться от них в нескольких метрах на случай, если один из них вдруг рехнется из-за ЛСД и станет агрессивным.

– Мы только что видели… Боже мой, – говорит один из парней. – Ты скажи ему, Джейни. Я не могу. Это слишком ненормально.

– Кажется, мы только что видели, как мимо прошли Джулия Робертс и Брэд Питт, – говорит мне молодая, похожая на Дженис Джоплин девица. – И мы беспокоимся, что у нас передозировка. Вы можете сказать, что на самом деле происходит?

Я спокойно объясняю, что они действительно видели Джулию и Брэда. Они наткнулись на съемки фильма стоимостью 60 миллионов долларов во время своего галлюциногенного похода в духовную Мекку, расположенную в Глухомани с большой буквы «Г». До сих пор не знаю, поверили они мне или нет. Они болтались там несколько часов. Какое-то время они смотрели на большой черный бархатистый занавес. Потом им надоело, и они побрели обратно через туннель смерти.

* * *

Папарацци становятся такими агрессивными, что один из них пытается обрушить черную стену Иерихона и штурмом взять съемочную площадку. Поэтому пресс-атташе Брэда и Джулии предлагает замечательный план: друг Джулии сделает миллион фотографий, на которых эти двое позируют вместе, будет продавать их повсюду и таким образом обесценит их. Как только папарацци узнают об этом дьявольском плане, они растворяются в пустыне быстрее, чем мираж. И больше нас не побеспокоят.

* * *

Итак, сегодня пятый день моих съемок в Реаль-де-Каторсе, и если все пойдет хорошо, завтра утром я буду сидеть в самолете, летящем назад в Нью-Йорк. Я звоню домой и с облегчением сообщаю семье, что съемки фильма идут по графику. Погода прекрасная. И я вернусь с большим запасом времени, чтобы присутствовать на важнейшем событии – выпускном моей дочери.

А потом, конечно, все срывается. Сначала приходится переснять сцену, снятую еще до моего прибытия, потому что негатив оказывается поцарапан. Ладно. Мы отстаем всего на один день. Я все еще успеваю.

А потом начинает меняться погода. Вдруг становится холодно и облачно. И это здесь, посреди бесплодной пустыни, которая лет двести не видела подобной погоды. Мы снимаем кульминационную сцену в конце фильма и ждем, когда выйдет солнце.

Пять часов дня. Брэд убегает, чтобы переодеться в костюм, который должен быть на нем в том случае, если солнце все же ненадолго появится.

А оно действительно на мгновение выглядывает. Идеально. Небо становится золотистым. В отдалении можно увидеть появляющуюся радугу. Кадр будет замечательным.

Кто-то бежит, чтобы позвать Брэда, но его не могут найти, потому что все номера выглядят абсолютно одинаково. Потом его удается обнаружить, и в тот момент, когда он бежит назад, пыхтя, пытаясь заправить рубашку и отдышаться (даже кинозвезды страдают от горной болезни, не только я), солнце прячется за тучу и начинает лить дождь. Надо будет втиснуть в график еще одну сцену.

В тот момент даже я понимаю, к чему все это ведет. Вы, я думаю, тоже.

В конечном итоге семья простила меня. Они знали, как я старался. И как расстроился, опоздав на 15 часов. Может быть, когда-то они совсем забудут об этом. Но не я. Мораль моей истории проста.

Подводные камни могут возникнуть там, где ты меньше всего их ожидаешь. И ударить тебя сильнее, чем птичий грипп. Так что, друзья-читатели, путешествуйте осторожно и серьезно отнеситесь к моему уроку. Никогда нельзя надеяться на то, что погода будет такой, как вам нужно. А что, если человек, который вам действительно небезразличен, ожидает, что после поездки вы посетите важное для него мероприятие? Лучше остаться дома. Как всегда говорит моя двоюродная сестра Фанни: нельзя усидеть одной задницей на двух лошадях. И ты дурак, если думаешь, что у тебя получится.

А с двумя ослами это еще сложнее.

Поверьте мне.