В Индии жизнь – река

Бретт Пэсел

Бретт Пэсел – автор бестселлера Mommies Who Drinlc Sex, Drugs, and Other Distant Memories of an Ordinary Mom. Ее произведения публиковались во многих изданиях страны, в том числе в New York Times, Los Angeles Times и онлайн-журнале Salon, com. Бретт также создавала телешоу для НБО, АБС, Fox, Comedy Central, Lifetime Television, WB Television Network и Nick at Nite. По адресу lastofthebohemians. blogspot.com доступен ее блог.

Мне надоело мириться с неудачами. Это чистая правда и единственная причина, почему в тот день я согласилась сплавиться по реке Бетва. Я совершенно не склонна к авантюрам. И можно сказать, пуглива. Но я устала, устала бояться, стесняться и чувствовать себя обязанной всем. Вот почему мы с моим мужем Пэтом настояли на том, чтобы в Индию с нами поехали оба наших сына. Вообще-то мы уже не могли себе позволить подобное путешествие. Но мой брат Кейр, который был учителем в школе при американском посольстве в Нью-Дели, пообещал оплатить наши расходы. Мой брат, бывший десантник, даже позвал нас в десятидневный поход, который должен был закончиться стоянкой на окраине города Орчха. Предполагалось, что мы отправимся в путь с организацией «Снежный барс», которая занималась экстремальным туризмом. Я не была до конца уверена, что правильно поняла термин «экстремальный туризм», когда Кейр впервые упомянул его на стадии планирования поездки. Теперь же я все узнала. Это предполагало ночевку в палатках на краю древнего города, поездку на потрепанных, вытрясающих из тебя душу велосипедах и сплав по реке.

Я могла бы отказаться от сплава по реке, и это первое, что пришло мне в голову. Мое сердце сжималось лишь при одном упоминании о сплаве. Я представляла себе, как нашу надувную лодку подбрасывает на острых камнях, а вся моя семья, все четверо, цепляются друг за друга, крича и умоляя о пощаде безразличные небеса. Но потом я подумала: что может быть хуже нашего последнего года в Лос-Анджелесе? Мы с Пэтом несколько раз потеряли работу и объявили себя банкротами. Лежа в кровати и цепляясь друг за друга посреди очередной бессонной ночи, чувствуешь себя еще более беспомощным, чем на надувном плоту в километрах от видимого берега.

Еще одна чистая правда: единственная вещь, которая страшила меня больше, чем мысль о смерти, – мысль о том, что я вернусь из путешествия в Индию прежней. Что я не смогу заглянуть в прошлое, посмотреть на то, что я считала непреодолимым. Что еще хуже, наши дети, знакомые с тем, насколько неэффективно родители справляются с превратностями судьбы, почувствуют себя неудачниками еще до того, как начнут самостоятельную жизнь.

Когда в тот день мы спускались вниз по потертым розоватым ступеням дворца Орчхи к месту отплытия, я решила продемонстрировать детям свою отвагу. Я пообещала себе, что не буду пробуждать новые страхи в сыновьях, обнажая свои собственные. Наш гид Винод и пять гидов из «Снежного барса» подготовили большой надувной плот и сопровождающую двухместную лодку-«банан». Мужчины в лодке-«банане» (она действительно была такой формы), при необходимости, должны были прийти к нам на помощь. Винод был нашим основным гидом в Индии. Его бесхитростное лицо говорило о том, что все происходящее веселит его, и он ждет не дождется, чтобы рассказать об этом жене.

Когда мы подошли к сложенным на берегу спасательным жилетам, я уверенно сказала:

– Так, дети, давайте наденем эти штуковины на себя.

– Штуковины? – спросил семилетний Мерфи.

– Спасательные жилеты, – объяснила я. – Нам надо надеть их на случай, если мы упадем в воду. Этого, скорее всего, не случится, потому что вот эти люди – квалифицированные специалисты. Но на случай, если один из нас свалится за борт, нам надо туго затянуть ремни, чтобы было удобно и безопасно и чтобы не утонуть.

– За борт? – сказал Спенсер, вытаращив глаза.

– Ну это вряд ли случится, – сказала я и повернулась к Кейру: – Кейр, ты ведь бывший десантник. Ты же подтверждаешь, что вероятность того, что мы упадем в воду, ничтожно мала?

– Вода довольно спокойная, – пожал плечами Кейр. – А ты что скажешь, Винод? Степень сложности «один»?

– Степень сложности «ноль». – Винод спокойно улыбнулся Спенсеру.

Спенсер неуверенно склонил голову. Я видела, что мой развитый не по годам десятилетний мальчик пытается определить соотношение риска и безопасности при помощи знаний, только что полученных на уроках математики.

Он уже готов был задать Виноду следующий вопрос, как я быстро вмешалась:

– Видите, дети? Очень спокойная вода. Но на всякий случай давайте убедимся, что шлемы надежно застегнуты.

– Я уже проверил их, – сказал Пэт. – Все хорошо.

– Отлично, – ответила я и снова повернулась к мальчикам: – Так что если вы упадете и ударитесь о камень, ваши мозги будут целы. Эти ребята знают, что делают.

– Дай поправлю твой шлем, – сказал мне Пэт.

Шлем действительно сполз на затылок, оставив открытым мой лоб. Пока Пэт возился с ремешками, он прошептал с фальшивой улыбкой:

– Прекрати говорить о плохом. Ты перепугаешь детей.

И правда. С этим я перебарщивала, но просто не могла остановиться. Я хотела, чтобы мальчики были в безопасности, и одновременно не могла избавиться от собственного страха.

– Хорошо, – сказала я наигранно, глядя в глаза Пэту. – Готово, капитан. Проще простого. Очень классно. Даже слишком классно. Давайте, матросы!

– Заходите по одному, – сказал Винод, встав на плот.

– По одному, – повторила я. – Иначе эта штука перевернется.

Я влезла в лодку.

– Ого! Аккуратно, ребята. Поначалу он кажется неустойчивым. А, Винод? Ткань, из которой сделано дно, должна быть очень прочная, да?

– Да, она надежна, – улыбнулся он.

– Смотрите, ребята. Супербезопасно. Так что не беспокойтесь насчет острых, как бритва, камней, которые могут проткнуть дно и порезать ступню до кости.

Пэт сильно сжал мое запястье и залез в лодку.

– Ладно-ладно, – сказала я ему. – Все.

Когда мы все поднялись на борт, Винод рассадил нас на надувные борта. Для того чтобы удерживать равновесие, требовались усилия, и мне пришлось вжаться в лодку, пока гиды толкали нас в воду. Я взглянула на сидящего за мной Спенсера. Несмотря на напряженный взгляд, мускулы его лица были расслаблены. Уверенность Винода, очевидно, развеяла его сомнения. Напротив меня сидел Мерфи, его лицо тоже казалось спокойным. «Хорошо», – подумала я. Они ничего не подозревали об опасностях, которые, как я знала, могли возникнуть, как только мы столкнемся с бурным течением.

Винод раздал нам весла.

– Обязательно держитесь за рукоятку вот так, – сказал он. – Если вы этого не сделаете, весло может выскользнуть и ударить вас по лицу. Мы видели, как парень потерял зубы. Весло сильно стукнуло его.

«Господи Боже, – подумала я, – мы еще не достигли порогов, а уже можем потерять зубы?» Я оглянулась и увидела, что Мерфи держит весло неправильно. Я сказала спокойно, но твердо:

– Ты слышал, Мерфи? Мужчине выбило зубы. Держись за рукоятку.

– Вот так, – сказал Спенсер, на удивление, очень уверенно.

Мерфи посмотрел на руку Спенсера и передвинул свою собственную. Я с облегчением вздохнула.

– А теперь, – сказал Винод, – когда я скажу «гребите», вы должны грести все вместе. Когда я скажу «стоп», вынимайте весла из воды.

– Поняли, дети? – прокричала я через плечо. – Или Виноду надо повторить?

– Они поняли, Бретт, – сказал Пэт. – Это не так уж сложно.

Через несколько секунд Винод отдал первую команду. Я сконцентрировалась на том, чтобы грести в одном ритме с Кейром, сидевшим на моей стороне впереди. Потянуться вперед с веслом и сделать гребок. Потянуться вперед и сделать гребок. Вперед и гребок.

– Стоп! – приказал Винод.

Кейр поднял весло из воды. Я подняла свое и быстро оглянулась назад. Пэт достал весло из воды. Оба мальчика последовали его примеру. Слава богу. Они действительно уяснили, как это делается, и поэтому никто пока не потерял зубы.

Некоторое время мы плыли по течению, и я немного расслабилась. Я посмотрела в сторону берега и увидела на фоне ясного неба огромные валуны и скалы, похожие на округлые башни. Вода сверкала и легонько плескалась у борта лодки. «Мы здесь, в Индии», – подумала я. Настоящее приключение. Держу пари, что любой, увидевший нас, решил бы, что мы постоянно так делаем. Мы так спокойны. Я посмотрела на Пэта, мечтательно разглядывавшего береговую линию. Может ли картина путешествующей семьи быть более идеальной?

Но потом… Лодка начала подпрыгивать. Вдали я услышала шум стремительного потока воды. Мой пульс участился, шея напряглась, я покрепче взялась за рукоятку весла.

– Гребите! – скомандовал Винод.

Кейр немедленно погрузил свое весло в воду и начал усердно грести. Те, кто сидел передо мной, делали то же самое. Я опустила весло в воду. Вперед и гребок. Вперед. Гребок. Вперед. Гребок.

Господи боже, ради всего святого и хорошего. Вот она. Бурная вода. Какого черта я здесь делаю? Я не готовилась. Никто из нас не подготовлен, кроме, может быть, Кейра. Если кто-нибудь из нас вывалится из лодки и его безжизненное тело ударится о валун, я никогда себя не прощу. А если несчастного пошвыряет между острыми камнями, словно тюленя, с которым косатки играют, прежде чем сожрать? Почему я заранее не подумала об этом? Я представляла себя Мерил Стрип в том фильме о реке[26], который я никогда не смотрела, потому что понимала, что обделаюсь от страха. Но все равно я знала, как она в нем выглядела. Мерил всегда быстро реагировала и была очень-очень сильной женщиной с безупречной кожей. Но я не была Мерил Стрип, я была третьесортной актрисой, одной из тех идиоток, которых сразу же убивают в жестоких фильмах, потому что они идут в подвал, ничего не обдумав! Почему я ничего не обдумала? Что я делаю в чертовом подвале?

Вода начала подниматься из ниоткуда и стремиться вперед, неся лодку. Теперь мы уже не можем остановиться. Ревущая река обладала силой, которую мы не способны укротить при помощи наших хлипких весел. Из пенящейся воды торчали острые камни. Вода билась о все поверхности – лодку, камни, весла. Вода брызгала нам в лицо. Я ничего не видела. Мы подпрыгивали вверх-вниз. Вверх-вниз. Весла ударялись о камни. Как мы выдержим это? Я не знала. Я не чувствовала собственной задницы. А она была единственной моей точкой соприкосновения с лодкой. По моим ощущениям, я уже не сидела. Я отчаянно хотела поторговаться с Богом, но слова не шли на ум. Вверх-вниз. Я не могла сформулировать мысль. Вверх-вниз. Слава богу, я все еще была в лодке. Дети, должно быть, тоже.

И вот скоро. Очень скоро. Только спокойствие.

Я отдышалась и прислушалась к нарастающему шуму воды. Кожу покалывало. Мне было очень страшно.

– Стоп, – услышала я Винода.

Мы подняли весла из воды, мое сердце все еще колотилось.

– Ух ты! – радостно закричал сидевший за мной Спенсер. – Было весело! Давайте еще!

– Ага! – заорал Мерфи.

Что? Что это было? Как все так быстро закончилось? Мы шли по течению. Два мужчины на лодке-«банане» плыли впереди и улыбались, оглядываясь на нас. Я повернулась и посмотрела на сияющих детей, почти не промокших от брызг. Пэт и Кейр улыбались, словно только что сытно пообедали.

– Видите? – сказал Винод. – Сложность «ноль».

Сложность «ноль»? Интересно, а что тогда сложность «один»? Ниагарский водопад? Я посмотрела назад, на реку, по которой мы только что проплыли. Я должна была признать, что она выглядела как очень широкий журчащий ручей. На маленьких скалах даже устроилась пара птиц.

Как я могла настолько переоценить произошедшее? Неужели мой врожденный страх перед физическими усилиями настолько радикально изменил мое восприятие?

– Гребите, – услышала я Винода. – Здесь мы можем пристать к берегу.

Слава богу. Земля – именно то, что мне нужно. Надо было собраться перед следующими порогами. Я погрузила весло в покрытую рябью воду, наклонилась вперед и начала загребать вместе с остальными. Я говорила себе, что с самого начала знала, что не гожусь для рафтинга. Может быть, мне стоило признать свои границы, а не пытаться раздвинуть их. Мне необязательно быть жертвой своих рамок, как это было в прошлом. Я могла бы просто уважать их. Принять их. Как ни крути, но мой возраст, маленький рост и отсутствие блестящих волос ограничивали мои возможности стать супермоделью. Иногда полезно и разумно признать свои границы.

Мы вытянули плот на берег, и Винод сказал, что на вершине холма есть руины здания XVII века. Мы пошли за ним по заросшей тропе. Под ногами была твердая земля. Мне это нравилось. Вот это я понимала. История. Руины. Грязь под ногами.

Меньше чем за десять минут мы дошли до пары башен, стоящих по бокам маленького здания. В передней части было кострище, с одной стороны располагалось святилище индуистского бога Рамы, недавно покрашенное в оранжевый цвет. Домик явно время от времени использовался туристами или охотниками. Святилище выглядело настолько прозаично, что я снова вспомнила то, что видела до этого: индуистское сочетание обыденного и божественного.

– Вверх! – крикнул Винод, забравшись на нечто, что напоминало груду бетона или скалу высотой метра в три. – Отсюда можно увидеть реку.

Мерфи полез наверх. Я взглянула на Спенсера. Я давно подозревала, что он боится высоты. Ему было трудно подняться на маленькую горку на детской площадке. Шли годы, я смотрела на игровые городки и признавала, что он никогда не сможет это сделать. Я видела, как он ставил ногу на нижнюю ступеньку, глядел вверх на игровой комплекс и замирал. Когда мы ездили на эскалаторах, мне приходилось смотреть ему в глаза, чтобы он случайно не глянул вниз. Каждый раз, когда он медлил или отказывался от подъема в принципе, его разумом руководил страх поражения. Я постоянно думала, как примирить его с этой проблемой. Именно тогда я пришла в себя. Готовая успокоить своего мальчика, я вышла вперед.

Спенсер поставил ногу на скалу. Я остановилась. Он робко вытянул руку. Я хотела пройти еще вперед, чтобы подать ему руку или подтолкнуть. Но он выглядел достаточно решительно. Он положил вторую руку вниз и поднял вторую ногу, поставив ступни одну за другой. Теперь обе руки и ноги были на валуне. Похожий на сухопутного краба, он начал медленно карабкаться наверх.

– Отсюда видно всю реку, Спенс, – крикнул Мерфи с вершины, держась за руку Винода.

Спенсер поднял голову к Мерфи и улыбнулся. Вытянул одну руку, потом другую, потом подтянул и поставил одну ногу, другую. Я наблюдала за ним, затаив дыхание. Рядом со мной появился Пэт.

– Он решился, – прошептал он.

– Сам, – шепотом ответила я. – Почему сейчас? Его так вдохновили пороги?

– Возможно. Но я бы не назвал это порогами.

Спенсер достиг середины пути, остановился и снова посмотрел наверх. Я начала тянуться к нему. Именно здесь он застопорился. Оглянулся. Поискал меня взглядом. У меня наготове была ободряющая улыбка.

Но он больше не оглядывался. Он глубоко вдохнул и снова вытянул вперед руку. Я расслабилась. С ума сойти! Он почти сделал это! Может быть, ему наконец надоело бояться. Все взгляды были устремлены на него, когда он упорно, сантиметр за сантиметром преодолевал последний участок. Когда он подобрался к вершине, Винод протянул руку и подтянул его наверх. Мы с Пэтом и Мерфи засмеялись и зааплодировали. Пэт обнял меня, Мерфи потряс кулаком в воздухе, а Спенсер, покачиваясь, обернулся и с растерянной улыбкой посмотрел вниз на нас с Пэтом. Если наши гиды и были обескуражены тем, что такое простое событие стало настоящей семейной радостью, они не подали вида. Возможно, у них тоже были дети.

Мы с Пэтом поднялись к мальчикам и Виноду. Мы любовались на реку Бетва и светились от радости. В масштабах вечности это была незначительная победа. Но мы вчетвером наслаждались ею. Спенс поднялся на гору, а мы все же добрались до Индии в тот неудачный год.

Именно здесь и должна была закончиться история. Именно на этом месте. Метафорическая гора преодолена. Мальчик пытался побороть свой страх и победил. Мать поняла, что пределы наших возможностей устанавливаются нами и потому могут быть изменены. Но если бы история закончилась здесь, позже мать могла бы подумать, что такой триумф – заслуга исключительно ее старшего сына. Может быть, она могла бы решить, что это была попросту его история. Может быть, он просто был экстраординарным ребенком.

Спуск занял пять секунд. Кейр снял мальчиков на землю, и они понеслись вперед к лодкам. Те мгновения на скале были настолько прекрасны, что я не думала о яростных порогах на излучине. Я была именно там, где должна была быть – на заросшей тропе в Индии со своей семьей.

Мерфи внезапно остановился, повернулся и сказал: «Папа…»

Тон был жалобным. Я не понимала, что происходит, но Пэт понесся вперед, крича: «Стяни их! Стяни штаны!» Он показывал что-то жестами, словно тянул что-то вниз, и летел вниз по холму. Мерфи несколько дней страдал от тяжелого желудочно-кишечного расстройства, которое настигает почти всех иностранцев в Индии.

Я побежала вперед и увидела, что Мерфи смотрит на нас, а его ноги широко расставлены. Лицо семилетнего мальчика отчетливо выражало страдание.

Он смотрел на нас, его штаны все еще держались на талии.

– Я покакал, – прохныкал он.

– Знаю, малыш, знаю, – сказал Пэт, наклоняясь.

Я смотрела на кудрявые светлые волосы Мерфи, пока Пэт помогал сыну. Перед моими глазами пронеслась целая череда мелких унизительных положений, тех, которые можно вынести, но о которых стыдно говорить: понос, протекшие прокладки, пылкая любовь, о которой узнали все друзья, ужасный результат экзамена, парень на одну ночь, без единого слова расстегнувший ширинку, кредитная карта, которую не приняли в магазине, обед, куда тебя не позвали, банкротство. Как это можно было оставить позади?

Подошел Кейр, за ним подтянулись гиды-индийцы. Краешки его губ подергивались. Он любил истории о том, как все пошло не так, и я мгновенно представила, как он будет рассказывать эту. Мои губы сжались. А Кейр повернулся к гидам.

– Произошла нештатная ситуация, – спокойно сказал он.

Они кивнули и вежливо отошли на пару шагов, словно только что подали нам еду в пятизвездочном ресторане. Я присела на корточки рядом с Пэтом.

– Малыш, нам надо снять с тебя штаны.

– Нет! – крикнул Мерфи, прищурив глаза.

– Дорогой, ты не можешь в них ходить, – уговаривала я.

Он стоял, не шелохнувшись, словно врос ногами в землю. Как будто если он продолжит неподвижно стоять с плотно сомкнутыми веками, то перенесется в какое-нибудь другое место. Я догадывалась об этом, потому что мне было знакомо это состояние. Я никогда не была успешной в астральных проекциях, но это же не повод, чтобы перестать пытаться.

– Дорогой, – сказала я, – будет лучше, когда мы тебя помоем.

– Мне так стыдно, – не открывая глаз, прошептал он.

– Любимый, – сказала я, – такое случается с каждым. Даже со взрослыми. Никто ничего об этом не подумает.

Банально, конечно, но я не знала, что еще сказать. Что-то большее подчеркнуло бы тот факт, что десять человек просто стоят вокруг и ждут, когда он сдвинется с места. Я вздохнула и оглянулась. Спенсер уважительно смотрел в сторону, выражая сочувствие изгибом плеч. Я поняла, что я забуксовала. Снова забуксовала. Как я могу сдвинуть Мерфи с места, не заставив его чувствовать себя еще хуже? Я видела, что Пэт прокручивает в голове разные варианты, и надеялась, что он преуспеет в этом больше меня. Ни у кого из нас даже не было куртки, чтобы завязать ее вокруг талии Мерфи.

У меня заболела голова. Мерфи был самым маленьким. Это было нечестно. Он знал, что это было нечестно. Спенс покорил гору, а Мерфи покакал в штаны. Где справедливость?

Пэт положил руку на плечо Мерфи.

– Мы пойдем вниз к реке, – сказал он. – А там мы снимем твои штаны и постираем их. И мы сможем помыть тебя.

– Нет! Я никуда не пойду, – еще сильнее зажмурился Мерфи.

Спенсер переминался с ноги на ногу. Мои ноги затекли от сидения на корточках, но я не хотела двигаться. Я подумала, что если я встану, это покажет мое нетерпение.

Я хотела, чтобы Мерфи знал, что мы понимаем, как ему сложно. Мужчины за моей спиной ждали. Мы все ждали.

– Малыш, – мягко сказал Пэт, – я возьму тебя за руку, и мы пойдем к реке.

Пэт говорил с сочувствием, но твердо. Я сама всегда хорошо откликалась на этот тон. Он позволял мне отказаться от принятия решений и передать инициативу в руки того, кто казался более рациональным. Более способным. Неважно, что этот тон никак не мог повлиять на решение проблем. Кто-то должен быть за главного.

– Ладно. – Мерфи открыл один глаз.

Сын вложил руку в руку Пэта. Пэт встал, и они начали медленно двигаться к кромке воды. То ли Мерфи боялся, что штаны протекут, то ли просто старался избежать дискомфорта: он не сгибал ноги и не менял положения тела. Он двигался, словно был человеком-циркулем, широко расставляя прямые ноги. Все остальные тихо и медленно продвигались вперед, не желая нарушить тонкий баланс доверия.

Когда мы добрались до воды, я медленно стянула с сына штаны и трусы. Мы с Пэтом продолжали шептать: «Ты отлично держишься, малыш. Правда». Когда мы, наконец, освободили его негнущиеся ноги от грязной одежды, я начала полоскать штаны в реке. Пэт завел Мерфи в воду, держа за руку, и попытался его отмыть. Сын сжал зубы, терпя холод и не глядя на стоявших рядом. «Ты отлично держишься, малыш. Правда».

Я выжала мокрые штаны Мерфи и кинула их в лодку. На Мерфи были шлем и спасательный жилет, но он был абсолютно голым ниже пояса. За исключением обуви, которую Пэт натянул ему на ноги, когда они вышли из реки.

– Отлично, – сказал Пэт. – Думаю, мы готовы.

Мерфи повернулся к собравшейся группе, и на его лице появилось почти королевское выражение – смесь достоинства и отчуждения. Словно в ответ на бессловесную команду мальчика-короля, все сели по местам и взяли весла. Два гида на лодке-«банане» гребли впереди нас. Пэт подвел Мерфи к лодке, поднял и посадил его. Мы молча устроились поудобней. Мерфи взял весло, и мы отправились.

Я слышала, как впереди шумела вода, но на этот раз мои мысли были настолько заняты Мерфи, что тело почти не напряглось. Я не ощущала ничего, кроме жалости к мальчику. Мерфи сидел за мной, с голой попой, и я чувствовала, как его унижение прожигает мой спасательный жилет. Я была уверена, что это ужасный для него опыт. Он не будет помнить о веселье во время сплава, о триумфе Спенсера или о том, как стоял со своей семьей на скале в Индии. Он будет помнить только то, что обделался перед всеми. Я сглупила, когда согласилась сплавиться по реке. Если бы мы были в лагере, я могла бы добежать с ним до туалета или надеть на него чистые штаны.

Сидевший передо мной гид начал грести быстрее. Мы держали темп. Я не оглядывалась. Мы достигли стремительного потока и рулили между камнями при помощи весел. Лодка подпрыгивала на порогах, и я слышала радостное гиканье Спенсера. Гребля заняла все мое внимание, и мне полегчало. Мышцы двигались. Гребок веслом. Оттолкнуться от камней.

Примерно через минуту вода стала спокойной.

– Стоп, – сказал Винод. – Весла из воды.

Кейр, Пэт и Спенсер улыбались. Я оглянулась на Мерфи. По выражению его лица было сложно понять, что он чувствует. Его голые ноги были мокрыми и покрыты мурашками.

– Спенсер, хочешь перелезть в лодку-«банан»? – спросил Винод.

Я посмотрела на Спенсера, подсознательно ожидая отказа.

– Конечно, – нерешительно сказал он.

– Я тоже хочу перелезть, – вмешался Мерфи.

Я посмотрела на Пэта. Неужели он это скажет? «Сынок, но ведь ты без штанов». Может, Мерфи обо всем забыл? О чем он думал? Я оглянулась на своего маленького сына. Он улыбался, уже представляя себя в лодке-«банане». Его смущение исчезло? Или грести в лодке-«банане», как брат, более важно, чем тот факт, что ты без штанов?

– Хорошо, – объявил Винод. – Сначала Спенсер, потом Мерфи.

Лодка-«банан» держалась рядом, и один из гидов без малейших усилий перебрался в нашу лодку. Мы немного подпрыгнули. Я совсем не почувствовала беспокойство, а только ощущала, что мое тело покачивается вместе с лодкой. Затем Спенсер встал. Его поддерживали два человека, он, запинаясь, пошел на нос лодки, потом его подняли и пересадили в маленькую лодку.

Я сделала множество фотографий Спенсера в лодке-«банане», что служит доказательством моего стремления запечатлеть его неуклюжие движения и решительность. Когда пришла очередь Мерфи, я спрятала фотоаппарат в карман, чтобы он не смущался, когда его поднимали: солнечный свет, отражавшийся от его голой попы, мог бы служить маяком каждому, кто считает себя неспособным преодолеть очевидные трудности.

Возможно, Спенсер никогда не сможет сформулировать, почему он выбрал именно тот момент в Индии, чтобы подняться на валун. Еще меньше вероятность того, что я смогу понять, почему Мерфи решил, что упустить приключение – это намного хуже, чем испытать смущение. Но это напомнит мне о том, что я уже знала и забыла в тот год: река, которая несет нас вперед, намного сильнее того, что тянет нас назад.

Но мы должны сделать выбор и позволить всему идти своим чередом. Каждый день.