Похоронили, помянули

11. V.79

7-го похоронили Диму. 7-го Катю приняли в пионеры. 7-го у нас было партсобрание, на котором с речью выступил Викт. Вас. Гришин. В похоронах было больше жизни, чем в его речи. Панихида была в ИМЛИ. Все было достойно и основательно. Очень много речей: Бялик, Ковский и др. Удивительно, как некоторые охочи произносить речи. Этот Ковский говорил и в ИМЛИ, и в крематории, и на поминках (да не два ли раза?). В крематории у Донского монастыря (это первый, а теперь, говорят, их три) я был на похоронах Павла Петровича Лаврова в 33-м году и, видимо, на похоронах тети Клаши, в том же 33-м, и отца в 36-м. Но помню только первое посещение, в 33-м году. 46 лет тому назад! Тогда гроб опускался без крышки и медленно, теперь — быстро и с крышкой.

Молодая вдова не совсем соответствовала драматичности ситуации. В ней столько жизни, что она то и дело прорывалась в ней, то улыбкой, то озорной фразой. Когда рассаживались за стол (ЦДЛ, боковушка), она спросила меня, где ей надо садиться. Я посадил ее не во главе стола, но недалеко. Рядом с ней сидела Лена — внучка пушкиниста Гессена, а напротив меня — антисоветчик Яблоков, эколог. Смотрю на него и вспоминаю Горького: «Иногда не тех, кого бы надо…»

* * *

Однажды в детстве я чуть не оказался убийцей. Дело было в Раменском, мне было лет восемь. У отца, видимо, еще с офицерских времен был браунинг. Он лежал в ящике его письменного стола. Я каким-то образом знал об этом. И порой залезал под стол, просовывал руку сзади в ящик и доставал браунинг. Однажды, естественно, мне захотелось похвастаться перед друзьями. И я позвал их, братьев Ромаковых — Диму, Юру и Женю, моего ровесника и друга. Достал браунинг и вертел его в руках. И вдруг нажал на спуск Раздался выстрел. И только совершенно случайно пуля никого не задела, а врезалась в стену. Комната была оклеена обоями, изображавшими шишкинских медведей («Утро в сосновом лесу»). Так вот в одного из медведей я и попал. А если бы в кого-то из друзей? Страшно представить!.. Его величество случай, в тот раз помиловавший меня.

* * *

20. V. 79, воскресенье. 3 часа

Только что по округе прошла гроза, и в воздухе посвежело. А до этого несколько дней стояла дикая жара — до 30 градусов. В такое время мая, говорили по радио, подобной жары не было, как всегда, 100 лет. В эти жаркие дни как преобразилась Москва. Улицы заполнили женщины в летних платьях, с голыми руками, с голыми ногами, с длинными волосами. Какое-то нашествие, какой-то потоп женственности.

17-го были со Светланой в ресторане в Архангельском. Как прекрасен был этот праздничный майский день. Пили холодное «Цинандали», ели какое-то жаркое, а потом прошлись по асфальтовым дорожкам, где-то сидели на поваленном дереве, потом на скамье…

29 мая.

Отправил письмо в ЦК по поводу недавнего постановления «О дальнейшем улучшении идеологической работы». Утверждаю, что никакого улучшения нет. Показал это на примере статей в «Правде» работника ЦК В. Загладина, писателя АШтейна и самого Ф. Константинова, академика, президента Философского общества страны, в «Известиях» — статьи Сергея Наровчатова, главного редактора «Нового мира» да еще и на выступлении В. Гришина, первого секретаря МК, на собрании писателей-коммунистов. Самые высокие трибуны, самые ответственные лица. И что? Одна болтовня, общие тупые фразы, угодничество! Чего стоит статья Наровчатова по поводу присуждения пятикратному Герою Советского Союза Брежневу еще и Ленинской премии по литературе за «Малую землю». Пишет, например: «Для настоящего руководителя нет мелких дел. Все они, когда он обратит на них внимание, становятся большими». Вот как! Бросил взгляд — и мелкое дело стало большим! Глянул на копейку — и она стала червонцем. Волшебный взор настоящего руководителя.

А Гришин нам заявил: «Сколь бы ни был талантлив советский писатель, его никогда не станут рекламировать за рубежом, если он стоит на прочных идейных позициях». Да ведь за рубежом издают Горького, Маяковского, Шолохова, Симонова, Бондарева, Айтматова и других…

Кончаю так «В постановлении надо было говорить не о «дальнейшем улучшении», а о коренной перестройке идеологической работы.

Никакого ответа, как и на письмо о «Малой земле», конечно не жду.

17. VI.79, воскресенье. Коктебель

С 23-го мая живем с Катей в Коктебеле. 10 июня, снова на Троицу, как в позапрошлом году, приехала Таня. Живем в той же комнате, 4-й, 15-го коттеджа. Рядом, в 3-й комнате, живет Игорь Виноградов с женой, дочкой Настей и черепахой. В панцире черепахи он просверлил дырочку, и теперь она у них на нейлоновой леске.

Вчера я встретил его и жену Над. Вас. и сказал, поздравив с приездом:

— Вот ведь, смотрите, двух критиков при всей разности их направлений второй год селят в одном коттедже, и у каждого из них — жена, дочь и черепаха. Но, оказывается, я больший либерал, чем вы: моя черепаха живет свободно, а ваша на привязи.

Шутка, конечно, не без смысла. Жена его засмеялась довольно добродушно, а он промямлил что-то невнятное. Думаю, он рассказал о ней появившимся здесь позавчера Сарнову (с женой Славой, очень приятной женщиной) и Вл Войновичу. Говорят, вчера приехал и Окуджава. Ах, как пикантно: а я-то собираюсь отправить в «ЛГ» свое открытое письмо ему по поводу его интервью, в котором он, назвав меня «молодым критиком», хает мою статью о нем 10-летней давности. А ведь дважды благодарил за обе статьи — и в «ЛГ», и в Русской речи», и многое исправил в своем «Бедном Авросимове» по моим замечаниям.

18. VI, понедельник

Нет, Окуджава не приехал, приехала его жена с сыном.

У нас и у Виноградовых общий тамбур перед входом в умывальню и уборную. Это самое прохладное место в доме, и мы, и они храним там продуктишки прямо на полу. У них, либералов, — сетка огурцов, кочешок капусты для черепахи и три бутылки минеральной воды «Айвазовская». У нас, реакционеров, — бутылка «Пшеничной» водки, чекушка коньяка, недопитая бутылка «Славянской», две бутылки сухого «Столового». Спрашивается, чья жизнь содержательнее — либералов или мракобесов?

Такой же контраст и в умывальне. У них, аристократов, — изысканный флакончик Kцlnisch Wasser, в красивой белой коробочке бритвенный прибор, пышный помазок, несколько видов мыла, какая-то хреновинка в виде ложки-ситечка загадочного назначения. Ну, и, конечно, изящные зубные щетки. У нас, плебеев: зубные щетки, кусок мыла и темная от времени пластмассовая кружка для уборной. Для полноты контраста сегодня выставил туда свою обшарпанную коробочку «Rotbart» с бритвой, найденную еще на фронте в немецком блиндаже, тощий помазок с выщербленной рукояткой.

Даже черепаха у них, прогрессистов, больше, чем у нас, ретроградов.

Так что перевес у нас только по алкогольной линии. Но это же перевес важнейший!

20. VI, среда. Коктебель

16-го, в субботу, некая пляжная знакомая Наталья Ивановна, несколько сомнительная дама, соблазнила нас походом в Старый Крым. Я, говорит, ходила туда в прошлом году дважды, дорогу знаю. А я давно хотел сходить, ну и пошли: Таня, Катя, я, Нат. Ив., ее дочь-третьеклассница и их знакомый мальчик Сережа, лет десяти. Оказалось, что дороги она не знает, и завела нас черт-те куда. Мы вышли из дома в начале восьмого, вернулись около восьми, т. е. были в дороге около 12 часов. Если считать, что отдыхали в пути часа три с половиной, то выйдет, что непрерывно шли часов 9. И шли ходко, прошли километров 35. Поражаюсь выносливости детей. Никаких жалоб. Просто молодцы! Особенно девочки. А самым трудным был последний этап. Спустившись с гор, выйдя на открытое место, мы устроили привал, сварили картошки, найдя туристский котелок и зачерпнув воды в озерце, доели все продуктишки, и ощущение было такое, что мы уже дома, а оказалось — самое трудное впереди. Это путь по холмам, которые возникали на нашем пути, как головы Змея Горыныча: одолели один, а вот он новый — и так до изнеможения. Больше всех пострадал я: на каждой ступне по три мозоли. Но и с каким же наслаждением мы бросились потом в море! У нас с Таней после ужина сил не осталось, и мы легли в постель. А Катя немного полежала и вскочила — пошла играть с Настей Виноградовой. Пришла домой только в 11-м часу. И где в таком теле помещается столько энергии?