XXX

К несчастью, я вынужден был оторваться от своих обычных занятий из-за несчастного случая, который можно было бы отнести к числу самых жестоких происшествий моей жизни. Бедный итальянец, не имеющий за собой ни обаяния, ни молодости, был без памяти влюблен в юную персону, обитавшую в том же доме, что и я, и не имевшую, да и не могшую иметь никакой к нему склонности. Однажды, когда он спросил ее о причинах такой суровости, она ответила: «Этих причин целых три: вы некрасивы, я вас ненавижу и я люблю да Понте»; затем, чтобы его еще более унизить, она обрисовала ему мой портрет, пригодный лишь для Адониса. Я и шести раз не обращался к этой женщине с разговорами, и еще менее того – с любезностями. Ее слова, целью которых было лишь избавиться от человека, который ее раздражал, имели для меня самые фатальные последствия. Этот человек, видящий во мне причину пренебрежения, объектом которого он явился, воспылал ко мне лютой ненавистью, поклялся мне страшно отомстить. Встретив меня однажды в кафе и видя, что я чем-то озабочен, он спросил о причине; я знал, что он хирург, и, будучи не в курсе того, что случилось между ними, не скрыл от него, что мучаюсь от опухоли на десне и опасаюсь, что придется пойти на операцию.

– И кто дал вам совет сделать операцию?

– Первый хирург императора, Брамбилла.

– Это ошибка с его стороны, большая ошибка, заплатите мне цехин, и я заставлю исчезнуть эту опухоль, не прибегая к разрезу.

Я дал ему денег, что он просил; он ушел и, вернувшись почти тотчас же, вручил мне пузырек с жидкостью, несколько капель которой я должен был капать на тряпочку и прикладывать ее к больному месту, стараясь не глотать. Эта жидкость оказалась такой едкой, что за неделю опухоль исчезла. Женщина, которая мне прислуживала, присутствовала при том, как я в седьмой раз делал эту примочку; видя, что я готов засунуть смоченную этим составом тряпочку в рот, она громко вскричала: «Великий боже! Это азотная кислота!». Она вдруг вырвала у меня пузырек и тряпочку, рассмотрела их внимательно и повторила мне: «Азотная кислота!». Представьте себе мой ужас. Она заставила меня немедленно прополоскать рот чистой водой и уксусом; восемь дней спустя у меня выпали восемь зубов, и, поскольку каждый раз, как я делал эту аппликацию, несколько капель попадали в горло, у меня настолько испортился желудок, что я испытывал невыносимые страдания от всякой еды и можно было счесть чудом, что я был еще жив. В ожесточении я обегал, как одержимый, все улицы Вены в поисках этого злодея, и во время этих бесполезных поисков я потерял еще восемь зубов. Долгое время я был между жизнью и смертью. Несколько лет я ничего о нем не слышал. Наконец однажды, во время небольшой поездки в Гориц, прогуливаясь по берегам Трона, я увидел толпу, окружившую человека, который распростерся на земле, с окровавленным лицом и разбитой челюстью. Это был он, и я узнал руку Господа в том наказании, которое он понес.