18 марта 2002 г

18 марта 2002 г

О, как мне плохо! Я снова больна.

Неожиданно соседка, жена милиционера, подарила мне, как заболевшей,

50 руб. А у нас лежали копейки… Буквально мелочь.

Кто его знает, кто друг?! А кто враг?! Здесь, в республике, все слитно.

Потому присутствует особенная неразбериха.

Каждый может быть и подлецом и благородным (в одно и то же время!).

Это — «по-восточному».

Мне плохо. Я лежу.

Переживаю за Куржан — женщину на базаре.

Я учу ее арабскому языку.

Вернее, пока только буквам. Теперь наши «уроки» нарушены.

Бедная Вайда! Она, наверняка, бегает, ищет меня.

А меня нет. Нет уже три дня!

Вайда искренняя. Совсем дитя…

Снился Аладдин:

Я о нем не думала. Пришел сам…

Мне снилось, что я на берегу озера, в белом платье. А обуви у меня нет.

Я босиком… Босая, я иду ему навстречу по дороге. Затем, в своем сне, я надеваю обувь.

Ту, что сильно жмет ногу, ту, что мне мала.

От безвыходности…

Вчера вечером к нам явилась Таиса — хозяйка.

Рассказала, что ее детям стало лучше.

Болезнь отступила!

У меня огорчение — ручки нет. Закончилась!

Твою мать!

В этом доме все не, слава Богу!

Мне плохо и плохо. Наверное, из-за моей больной печени и загубленного войной желудка.

До встречи, Дневник!

Будур

Ура! Нашла ручку! Продолжаю.

Я полностью согласна с Цицероном, можно сказать — «до последнего своего дыхания».

Его изречение:

Я предпочитаю самый несправедливый мир самой справедливой войне.

Лежу и думаю: явно с умыслом переделали сказанное в Коране и в Библии. При помощи таких «нововведений» стало легче манипулировать отдельными людьми.

Те, кто организовал войну, — нажились.

Нарядились. Приодели своих женщин. Купили жилье.

Увеличили счета в банках. Контраст постоянный!

Дома-развалины. Рядом новенькие норковые шубы.

Дорогие автомобили…

Считаю, неприлично красоваться и «шиковать» в разбитом городе.

Таким людям я не завидую.

Будур