26 апреля 2000 г

26 апреля 2000 г

День.

У нас гость. Сосед-чеченец.

Его брат передал мне записку от Аладдина — из лагеря беженцев в Ингушетии.

Братья Борзовы (их много), их старая мать и сестра на время уезжают назад, в Ингушетию. На днях там будут давать дополнительную гуманитарную помощь. Надо получить и перевезти. Они планируют свой отъезд на завтра.

Берутся передать мое письмо Аладдину и Джинну. Оказывается, в Ингушетии они с родными Джинна жили на одной улице! Когда наши соседи простудились зимой и болели —

родственники Джинна ежедневно давали им молоко! Вот как тесен мир!

Кстати, когда грузили остатки сгоревших вещей Элиты, я стояла в своем подъезде. Как раз напротив них. Но не помогала. Элита теперь не может видеть тех, у кого русская фамилия. Ненавидит. Я ее понимаю. Зато соседи-чеченцы, помогавшие ей грузить вещи и плачущие

от сочувствия над участью ее мужа, своровали часть сумок, спрятав их за подъездную дверь (в момент погрузки). В частности — Аза, Лина и сын моей ближайшей соседки со второго этажа. Потом, когда машина с несчастной вдовой скрылась за поворотом, они вытащили эти сумки прямо к подъезду и стали делить награбленное. Не стесняясь ничего и крича от возбуждения! Но, оказалось, что они украли детские курточки! Ведь в той семье много малышей-девочек! Они мерили их прямо во дворе, но детские курточки взрослым обалдуям были малы…

Аллах их наказал!

Потом они посмотрели и увидели, что я за всем наблюдаю из своего подъезда.

Аза прошипела:

— Будет теперь болтать, русская тварь!

И они зашли в дом напротив.

Будур