Г. В. Домников Кира Семеновна Ходашова (1922–1990)

Зоолог, биогеограф, к.б.н. (1949). В Институте в 1946–1980 гг.

Начало июля. Под окнами нашей лаборатории цветет жасмин… Подъезжает черная «Волга». За рулем Володя Пальчиков, чисто выбритый и трезвый как стекло. Это Алексей Михайлович Краснитский, директор заповедника[52], прислал своего водителя, чтобы отвезти Киру Семеновну к поезду «Соловей». Время ехать. Кира Семеновна не любит проявления чувств при посторонних и прощается со своим отрядом на террасе. Выходим к машине. Собирается кто-то из сотрудников заповедника. Приходит сам Алексей Михайлович – проводить. Чемоданы уложены, письма переданы. Алексей Михайлович жмет руку, желает счастливого пути, и «Волга», ведомая уверенной рукой Пальчикова, устремляется по березовой аллее к Симферопольскому шоссе… На моей памяти из приезжающих в заповедник только Генриетта Исааковна Дохман удостаивалась такого внимания директора. А в воздухе неуловимо витает что-то такое, что можно определить одним словом – УВАЖЕНИЕ…

Кира Семеновна Ходашова родилась в Москве 12 июля 1922 г. Многое в ее характере становится ясным из биографии родителей. Отец Семен Николаевич происходил из прасолов[53]. Он учился на инженера путейца в Харькове. Открывалась прекрасная перспектива, но в 1905 г. его, студента 3-го курса, подхватил вихрь революции, и это имело печальные последствия – арест, тюрьму, ссылку на поселение в Восточную Сибирь. В эпоху интенсивного железнодорожного строительства специалист путеец оказался востребованным даже на поселении – его привлекли к изысканиям и прокладке трассы Байкало-Амурской магистрали (дореволюционный вариант). Но беспокойная натура Семена Николаевича не давала сидеть на месте, и он подготовил побег с детальным планом, сменными лошадьми, переодеваниями и поддельными паспортами. В последний момент от побега пришлось отказаться, потому что он мог тем самым подставить под удар своего товарища поручителя – начальника строительства, а российский инженер такого позволить себе не мог. После революции 1917 года Семен Николаевич освободился и поехал в Москву, где услышал Ленина, выступавшего перед толпой с балкона. Тот его совершенно разочаровал, и он, бросив политику, устроился на работу на вагоноремонтный завод. Там он познакомился с Лидией Федоровной – будущей мамой Киры Семеновны. Лидия Федоровна происходила из смешанной польско-немецкой семьи. Отец ее был немец, работавший управляющим фабрикой в Москве. Она окончила Институт иностранных языков и работала преподавателем в разных вузах. В 1921 году вышла замуж за Семена Николаевича. Отец Киры Семеновны с годами не утратил либерализма и в бытность свою на заводе «Калибр» в конце 30-х на общем собрании как-то выступил с заявлением, что нельзя, мол, заниматься охотой на ведьм и видеть во всех врагов и вредителей, есть среди нас и честные люди. Его друзья посоветовали ему немедленно уволиться и «залечь на дно», что ему и пришлось сделать, устроившись в какую-то инвалидную артель. Вскоре эта артель под его руководством вышла в передовые.

После защиты диссертации, 1950-е годы.

Обсуждение маршрута, слева Р. И. Злотин.

В школе Кира Семеновна была ученицей прилежной, о чем свидетельствует золотая медаль. Никакого особого интереса к биологии она пока не проявляла, и твердо решила после окончания школы поступить в военно-морское училище. Морская романтика была в моде. Но Лидия Федоровна отговорила ее, внушив, что девице больше пристало в университете учиться, а не на флоте служить. Кира Семеновна совету вняла и поступила в Московский университет на биологический факультет. Долго учиться не пришлось, т. к. летом 1941 г. отца с семьей эвакуировали на Урал в Свердловск. Здесь в это время разместился Центральный Институт эпидемологии и микробиологии (впоследствии им. Гамалеи). В январе 1942 г. Кира Семеновна устроилась на работу в лабораторию по производству противостолбнячной сыворотки при Институте. Здесь и началось знакомство с практической биологией и это увлекло ее – она твердо решила стать микробиологом. В 1943 г. семья вернулась в Москву и Кира Семеновна восстановилась в университете. Ее учителем и наставником стал А. Н. Формозов. Все свидетельствуют о том, что ученики Александра Николаевича навсегда сохраняли с ним духовную связь – таково было обаяние его личности и интеллекта. Кира Семеновна не была исключением. Начались полевые факультетские практики. За годы войны ее поколение много пережило и переосмыслило. Многие вещи стали видеться по-иному. Киру Семеновну теперь манила работа в экспедициях. Полгода общения с природой и свободы от Москвы с ее собраниями, промыванием мозгов, митингами и постоянными кампаниями по борьбе – это, конечно, дорогого стоило. Полевая зоология стала ее постоянным увлечением. После окончания университета в 1946 г. Кира Семеновна и Римма Петровна Зимина пришли по приглашению А. Н. Формозова в Институт географии во вновь созданный им отдел биогеографии. Они стали первыми сотрудниками нового отдела.

Безусловно, Александр Николаевич Формозов оказал огромное влияние на становление Киры Семеновны как ученого. Впрочем, то же самое можно сказать и об остальных его учениках. Он сразу подключил новых сотрудников к подготовке глав в монографии «География СССР» и других книгах. Расширялась тематика отдела и география работ. Кира Семеновна работает в Комплексной научной экспедиции по вопросам полезащитного лесоразведения. Вместе с А. Г. Вороновым и В. В. Кучеруком изучает природные очаги чумы в Поволжье. Работает на Джаныбекском стационаре. Постепенно набирается практический опыт работы в поле. О. Н. Шубникова рассказывала, что как-то во время экспедиции в Якутию они с Кирой Семеновной остались в лагере и должны были приготовить обед. Так как спички промокли, они долго пытались зажечь костер, стреляя из ружья в сложенную кучку сфагнума. На выстрелы пришел Л. Г. Динесман и сказал все, что он думает об их умственных способностях. Но в конце концов обед был готов.

В 1949 г. Кира Семеновна защищает кандидатскую диссертацию «Жизненные формы грызунов равнинного Казахстана и основные закономерности их географического распространения».

В 1951 г. она вышла замуж за Льва Георгиевича Динесмана, известного зоолога. В 1956 году у них родилась дочь Маша[54]. Со Львом Георгиевичем она пишет несколько статей о влиянии грызунов на степное лесоразведение и об их средообразующей роли. Как ученица А. Н. Формозова она вносит в биогеографические исследования экологический аспект. В сферу ее интересов входят географический анализ экологических форм животных, их адаптаций к среде обитания, средообразующая роль животных и ее географические особенности, влияние растительноядных животных, в первую очередь грызунов, на растительный покров, роль животных в биологическом круговороте, географические аспекты организации зональнах экосистем. Кира Семеновна была одним из инициаторов работ на стационарах. При ее непосредственном участии начались многолетние комплексные работы Института в Центрально-Черноземном государственном заповеднике и были заложены зоологические профили в дубраве и степи. В этом заповеднике началось ее многолетнее творческое сотрудничество с Р. И. Злотиным. Совместная их работа имела результатом интересную книгу «Роль животных в биологическом круговороте лесостепных экосистем», вышедшую в 1974 году и переведенную на английский язык. Круг интересов Киры Семеновны был широк. Было опубликовано много работ по смежным проблемам в соавторстве с сотрудниками других отделов института – И. П. Герасимовым, А. М. Грином, А. В. Дроздовым, А. Д. Армандом, Е. К. Дайнеко.

С зоологом В. И. Елисеевой (слева) в Центрально-Черноземном заповеднике, 1976 г.

На стационаре вокруг Киры Семеновны сложилось дружное сообщество коллег, причем отнюдь не только зоологов. Этот круг друзей с годами расширялся. Зоологическая терраса поочередно становилась и лабораторией, и столовой, и клубом, и банкетным залом. Свет на террасе горел допоздна, а в праздники и дни рождения и до утра. Атмосфера была легкая и дружеская. В большом ходу были розыгрыши, иногда изощренные, жертвой которых мог стать любой зашедший на террасу.

Впервые я встретил Киру Семеновну в Институте в 1971 г., когда мы с И. В. Грузновой пришли устраиваться на работу на лето в зоологический отряд. Кира Семеновна показалась мне особой суховатой и даже несколько надменной. Она, как мне показалось, холодно взглянула из-под очков и стала расспрашивать нас об учебе и наших прежних практиках. Про себя я подумал: «Ну, эта даст нам жизни в поле. Может, пока не поздно поискать что-то другое. Анатолий Георгиевич (Воронов) поможет». Но первое впечатление быстро прошло, и за внешней суховатостью я увидел доброту, искренний интерес к тебе и желание помочь. Кира Семеновна любила молодежь, опекала ее, стараясь делать это незаметно. Она всячески способствовала нашему продвижению и искренне радовалась нашим первым успехам. Конечно, мы многим обязаны ей.

Кира Семеновна многое унаследовала от родителей, от века минувшего, благородного… Она следовала традициям старой Академии. В вопросах принципиальных не знала компромиссов, при этом сохраняя такт и деликатность. На собрания и Ученых советах говорила то, что считала правильным. И всегда уважала чужое мнение. На заседаниях отдела она вместе с Юрием Андреевичем Исаковым всегда побуждала выступать молодых сотрудников, приучая их к дискуссии. Сотрудники Курского стационара и заповедника всегда очень тепло относились к Кире Семеновне, что не удивительно при ее характере, и она платила им тем же. Директор Алексей Михайлович Краснитский выказывал неизменное уважение и даже присылал мед с собственной пасеки.

Но самые близкие отношения у нее сложились с местным зоологом Валентиной Ивановной Елисеевой. Они вместе закладывали профили в 1964 году, на которых стали проводиться ежегодные учеты. Все годы работы в заповеднике они тесно сотрудничали. После ухода Киры Семеновны на пенсию сотрудничество продолжалось, и в 1992 г. уже после смерти Киры Семеновны, вышла их совместная книга «Землеройки в экосистемах Центральной лесостепи Русской равнины».

Работать в поле с ней было удивительно легко. Непритязательность, большой экспедиционный опыт и легкий характер делали ее прекрасным старшим товарищем. Студентов и школьников, работавших у нас в отряде, она неизменно опекала. Годы работы с ней в заповеднике были для нас прекрасной школой – и научной, и человеческой.

Кира Семеновна очень тяжело переживала неожиданное и нелепое увольнение в 1973 году А. Н. Формозова, человека, столько сделавшего для Института. Для всех это было полной неожиданностью, а ее просто потрясло. Тогда я первый и последний раз в жизни видел ее курящей. Сигарету она держала неумело, как школьница, и, едва сдерживая слезы, что-то говорила Р. И. Злотину.

В середине и конце 1970-х гг. наш отряд несколько лет работал в Ворошиловградской области на землях Деркульского конного завода. Кира Семеновна всегда и везде легко находила язык с местными жителями. В ее характере сочетались искренний интерес, доброжелательность и уважение к людям. А здесь еще, очевидно, вспомнились украинские корни. Все принимали ее за свою. Она даже платок повязывала по-местному и говорить стала на полуукраинском. А местные обращались к ней – «Кира Сэмэнна» или просто «Сэмэнна». Работая на пастбищах, мы познакомились и подружились с табунщиками – те иногда собравшись вокруг нас с интересом наблюдали, как взрослые, с виду нормальные люди ножницами стригут траву, копают ямы и выбирают жуков и червяков из земли. Иногда делали комментарии в народных выражениях. Славные были ребята. Самое интересное начиналось вечером, когда они сбивали лошадей в табун и гнали домой. Кони всегда восхищали Киру Семеновну, а здесь паслись прекрасные животные чистокровной и украинской верховой пород. Было чем залюбоваться.

Нужно сказать, что Кира Семеновна очень тонко чувствовала и понимала красоту природы, ее эстетику. Однажды, во время работы в том же Деркуле, мы шли по дороге вдоль степной балки. Она показала рукой на заходящее солнце. Вдруг закатные лучи под каким-то особым углом упали на степь и та вся загорелась. Пронизанные лучами заходящего солнца медные волны ковыля катились под ветром из края в край, и в этих волнах вспыхивали фиолетовые огоньки цветущего шалфея. Ни души вокруг. Ощущение времени пропало. Казалось, что сейчас из-за горизонта появится табун тарпанов. Картина от начала мира… Долго проработав в лесостепи, Кира Семеновна удивительным образом научилась улавливать ее настроение. Она говорила, что в лесу хорошо быть утром, а в степи вечером – настроение особое. Спустя какое-то время я и сам в этом убедился.

В последние годы все больше давала себя чувствовать надвигающаяся болезнь. И хотя Кира Семеновна вида не подавала – даже в последних поездках она садилась в кузов ГАЗ-66, а не в кабину (лучше видно) – ездить в поле становилось все тяжелее. У нее были повышенные требования к себе, и она высоко держала планку. Когда выезды в поле сократились, Кира Семеновна стала говорить, что переаттестовываться ей нечем (хотя материала было в избытке) и что пора уходить. К этому времени подошла очередная волна сокращений, и под вопросом могло оказаться положение некоторых из вновь принятых сотрудников. К тому же атмосфера в Институте и в отделе стала меняться. Всего этого Кира Семеновна, конечно, терпеть не могла и весной 1980 г. подала заявление об уходе. Для нас это стало неожиданностью. После стольких лет работы расставаться было тяжело. Но уйдя на пенсию, Кира Семеновна продолжала активно работать – нужно было опубликовать накопленный материал. В 1992 году вышла ее последняя, совместная с В. И. Елисеевой книга о землеройках.

….Черная «Волга» свернула на шоссе и понеслась в сторону города. Стало немного грустно, как всегда бывает при расставании. Все стали расходиться. Алексей Михайлович отправился в контору, а мы на террасу – кто собираться на площадки, кто загружать термостаты. А в термостатах сушились пробы с этикетками «Деркул выпас», «Деркул богар», «Деркул степная балка». И снова вспомнились закатное солнце, катящиеся под ветром медные волны ковыля и табуны гнедых коней, которых так любила Кира Семеновна…