Незаменимый человек

Так получилось, что нас с Мишей многое связало совершенно загадочным образом. Мы оба в одно и то же время оказались на кафедре криолитологии и гляциологии и, с удивлением, на учебной практике после второго курса в Заилийском Алатау, обнаружили, что родились в один день и один год, и наше первое совместное празднование дня рождения произошло там, в Казахстане. В дальнейшем мы часто вместе отмечали эту дату, когда находились в Москве. В один и тот же год мы женились, и в один и тот же год родились наши сыновья, с разницей чуть меньше месяца, потом они одновременно пошли в один и тот же класс одной и той же школы. Этой череде удивительных совпадений мы оба придавали мало значения.

Время летело быстро, и многое стремительно менялось в нашей жизни, но время имеет странную особенность изменять свою скорость и даже останавливаться. Такая остановка произошло, когда я узнал о Мишиной гибели на Эльбрусе. Была сначала небольшая надежда, но потом все развеялось и стало ясно, что, перефразируя строчку известной песни «Он сердце оставил в Кавказских горах». Не будет кощунственным сказать: это был красивый уход, – в тот редкий момент, когда природная стихия практически не оставляет шансов человеку на выживание, даже такому сильному, выносливому и опытному, каким был Миша. Так уходят настоящие и сильные люди, профессионалы своего тяжелого и опасного дела. На память приходит много таких случаев и один из них – это гибель в снежной лавине «лавинщика» от бога Нуриса Урумбаева на склонах того же коварного Эльбруса.

Несмотря на нашу развитую цивилизацию с современными средствами безопасности, хорошим оборудованием и снаряжением, мобильной связью – профессия гляциолога остается крайне опасной профессией. И, как в прошлых веках полярники, гляциологи, альпинисты и первопроходцы рисковали своей жизнью в своих откровенно опасных путешествиях, так и сегодня они входят в группу повышенного риска.

М. Г. Кунахович.

Миша сознательно выбрал гляциологию. Поступив после школы в инженерный вуз, он быстро понял, что это не его дело и, не проучившись и года, бросил его и поступил в Московский университет на географический факультет. До конца своих дней он и не думал менять свой выбор, работая в отделе гляциологии и оставаясь действующим гляциологом, в то время как многих коллег-друзей раскидало по разным углам в непростые 90-е годы. Быстро защитил кандидатскую диссертацию (она была удивительной и великолепной – всего 37 с.), много работал в разных экспедициях, писал статьи и в последние годы приступил к написанию докторской диссертации, которую не успел завершить.

Меня всегда удивляла его способность легко и непринужденно делать одновременно много дел. Казалось, у него не двадцать четыре часа в сутках, а гораздо больше. Он успевал всюду и многие, кто его окружали, поражались этой его удивительной энергии и способности. «Человек – скорая помощь» так я однажды его охарактеризовал. Ему можно было позвонить в любое время, по любому вопросу и всегда была уверенность, что Миша придет на помощь, что на него можно положиться в любой ситуации. В Институте он был незаменимым и разносторонним человеком, великолепно владеющим компьютером с момента его появления. Он многим людям помогал налаживать программы, давал советы, бежал на помощь. Я хорошо помню, как не раз и не два обращался к нему с подобными просьбами, и он до поздней ночи мог сидеть и бороться с коварным компьютером, пока тот не сдавался. Мало кто знает, но Миша, помимо своей основной научной деятельности, многие годы готовил к печати институтский сборник «Материалы гляциологических исследований», выполняя огромный объем работы самостоятельно, включая верстку, макет и доведение этого издания до типографии, работая преимущественно ночами. Когда только он успевал спать?

В те же самые 90-е годы, когда надо было как-то существовать, чтобы прокормить семьи, мы с ним не раз и не два брались за всякие разные подработки, которые были совсем далеки от нашей основной специальности. Занимались деревянным строительством в качестве плотников, клали печки и камины, мыли окна и верстали на компьютере разные печатные издания. Потом строили и обустраивали дом и баню в Тверской области, где в то время собиралась большая компания географов.

Мне всего два раза удалось работать с Мишей в гляциологических экспедициях, последний раз в 1997 году на Земле Франца-Иосифа во время бурения ледникового купола по совместной российско-американской программе. Работа была непростая и довольно длительная. Базировалась экспедиция на Северной Земле, и вся заброска оборудования и снаряжения происходила вертолетами на сотни километров. Там я, зная Мишу казалось бы досконально, в очередной раз был удивлен его талантами, разносторонними способностями и просто незаменимостью – по-другому сказать не могу, не дадут соврать и мои товарищи, которые были там. Сломался снегоход, и не было возможности доставить запасные части – Миша находит оригинальное решение и из консервной банки делает вентилятор, который потом служит нам верой и правдой. Сломался кожух сцепления – и из алюминиевой миски изготавливается новая деталь, которая также оказывается работоспособной. Перед нами там стояла важная задача: установить американскую автоматическую метеостанцию, которая должна была через спутник передавать погоду в метеорологический центр.

На Эльбрусе.

Нам досталась упаковка этой метеостанции с толстенной инструкцией на английском языке по ее установке и запуску в рабочее состояние. Американцев тогда не пустили в нашу Арктику, и подсказать было некому. Когда мы распаковали это оборудование, оказалось, что собрать эту установку и запустить ее программное обеспечение – задача практически невыполнимая. Мы целую неделю вдвоем с ним бились над ее реализацией (я в качестве подсобной рабочей силы) и метеостанция была собрана, установлена и… заработала, до сих пор не могу в это поверить. Вечером, когда все собирались на ужин в палатке, Миша приходил с ноутбуком и, пока все развлекали себя поглощением еды и напитков, долбил очередную программу для фиксирования процесса бурения и измерения параметров. Все это ему непостижимым образом удавалось. Уже сейчас, когда я пишу эти строчки, вспомнил еще одну не менее удивительную историю. Наш общий приятель, работавший в западной компании, специализирующейся по установке датчиков для газовой отрасли, обратился к Мише с просьбой наладить программное обеспечение для этого датчика. Не знаю уж, почему он обратился, видимо, от бессилья. Миша сказал ему, что попробует и, к своему собственному удивлению, справился с этой задачей. Другой раз ему удалось раскрыть программу для показа кино в совершенно невиданном в России формате.

Таких случаев можно вспомнить огромное множество: сломался компьютер – Миша, отказал автомобиль – опять Миша, надо срочно куда-то добраться, а у Миши в то время, у единственного из нас, была машина – опять Миша. И так до бесконечности.

Сегодня, когда прошло уже довольно много времени без Миши и уже можно посмотреть на него как бы со стороны, я затрудняюсь сказать, кем был Миша. Другом – да, отличным человеком – безусловно, душой любой компании – конечно, талантливым человеком, ученым, разносторонней личностью – не сомневаюсь. И все же – главное, что он был незаменимым человеком для многих и многих, с кем ему пришлось пересекаться, даже случайно и ненадолго. Действительно редкое качество в наше время. Кто-то как-то в шутку назвал его Гуманистом с большой буквы, и сейчас я думаю, что это может быть самое точное выражение его сущности.