Экспедиция «Селигер 1968»

Я назвал свой очерк «Селигер 1968». Именно на Селигере и именно в 1968 году была организована первая экспедиция, работа которой была посвящена изучению географических аспектов отдыха и туризма. Конечно, подготовка к изучению этой проблематики началась несколько раньше. Так получилось, что я, после окончания аспирантуры в 1965 году, начал работать в научно-проектном институте, занимавшемся изучением и проектированием лечебно-курортных зданий и связанных с ними территорий. И передо мной была поставлена задача – разработать методы оценки природных условий отдыха. Я уже был знаком с работами, которые велись на географическом факультете МГУ под руководством Елены Дмитриевны Смирновой. Однако, на мой взгляд, это были традиционные ландшафтные исследования, где проблема оценки фактически не рассматривалась. И я пришел в Институт географии. Первым человеком, с которым я встретился в институте, был Владимир Сергеевич Преображенский. Он не только поддержал меня в моих поисках, но и рассказал мне, что он уже давно интересуется этой проблемой. Началась активная работа по налаживанию связей Института географии с проектными институтами, разработке совместных программ исследований условий отдыха в различных районах России. В это же время возникла идея организации экспедиции, целью которой была бы отработка принципов и методов изучения и оценки природных комплексов как мест отдыха. Тема для Института географии была абсолютно новой и непривычной. Весной 1968 года на доске объявлений, которая до сих пор находится на том же самом месте, был повешен приказ о создании «реакционного» отряда, который должен был работать в Тверской области на Селигере. Очевидно, для многих слово «рекреационный» было еще не очень знакомо и оно превратилось в «реакционный». Тем не менее, именно с этого названия началось формирование рекреационной географии.

На Селигере экспедиция вела работы в течение двух сезонов. Основными ее участниками были В. С. Преображенский, Б. Н. Лиханов, Л. И. Мухина, Н. М. Ступина, Л. С. Филиппович, а также Володя Ядков. В работе принимали участие студенты из Калининского пединститута. В это же время, но отдельно от основных участников работала группа И. В. Зорина.

Работы велись в двух направлениях. Первое направление развивалось в рамках традиционных физико-географических исследований. Это было составление ландшафтной карты Селигера. Над ней работали Б. Н. Лиханов, Н. М. Ступина, Л. С. Филиппович и другие участники этой экспедиции. Вместе с тем, одновременно велись большие работы по формированию методов оценки природных условий отдыха. Этой работой занималась Лидия Ивановна Мухина. Второе направление было связано с изучением особенностей туристского освоения территории Селигера. Основная работа была посвящена фиксации туристских стоянок и социологическим опросам, во время которых выяснялись характер занятий туристов, причины, по которым они выбрали это место, продолжительность пребывания в этом месте и т. д. Одновременно фиксировалось место стоянки, ее конфигурация, связь с озером, характер рельефа и растительности, степень дигрессии, как на самой стоянки, так и вокруг нее.

Поскольку мне пришлось заниматься именно этими исследованиями, я особенно хорошо помню, как выполнялась эта часть работы. Но вначале о том, как работали и жили все члены этого замечательного коллектива. Мы приехали на Селигер в начале июня. Было жарко. Мы арендовали моторку и начали объезжать берега Селигера. Цель этой поездки – познакомиться с озером и выбрать место для стоянки. Начали мы свое путешествие очень рано, когда еще солнце не так пекло. Тогда мы впервые увидели множество палаток, расположенных на берегу озера. Время было раннее, и Селигер выглядел довольно пустынно. Лишь отдельные лодочки и застывшие в ожидании клева фигурки рыбаков оживляли этот пустынный пейзаж. Вдруг около одной из палаток мы заметили человека, сидевшего на берегу и следившего за нашим передвижением. Мы подплыли к нему и спросили, почему он не спит и что он делает здесь в такое раннее время. Он предложил нам залезть к нему в палатку. Мы попробовали это сделать, раскрыли палатку и сунули в нее голову. Нам показалось, что мы влезли в кашу. Вся палатка была заполнена комарами. Конечно, это не прибавило нам оптимизма, поскольку наряду с испытанными полевиками, в отряде были и совсем «зеленые» в этом отношении персонажи.

В конце концов, мы выбрали место для лагеря. Это была сухая, поросшая молодыми сосенками площадка, расположенная на высоком берегу Кроватынского плеса. Вокруг нее располагался массив сосняка-беломошника. Мы начали обустраиваться. Не могу сказать, что все это было проведено с блеском. Нам потом местные лесники сделали замечание за самовольные вырубки деревьев. Но тем не менее мы справились с этой работой. Были поставлены палатки, сколочен стол, выбрано место для кухни. Да, кстати, у нас была замечательная повариха, которая готовила очень вкусную еду. Особое внимание было уделено организации рабочих мест. Был построен штаб, где В. С. Преображенский ежедневно давал нам задание. Была также устроена площадка для проведения Ученых советов, которые бывали у нас практически каждый день. Вечером, после маршрутов (а они тоже бывали у нас каждый день) происходило обсуждение полученных результатов.

Конечно, возникало множество казусов. Уже трудно вспомнить все случаи, происходившие на Селигере в это лето. Сейчас они вспоминаются с улыбкой, а в те времена нередко воспринимались как весьма трагические события. Это и отсутствие надежной связи с Осташковым, где закупались продукты, поскольку у нас запил лодочник, бывший капитан второго ранга, очень симпатичный и хороший человек, но склонный к чрезмерному потреблению алкоголя и к длительному запою, что, к сожалению, обнаружилось не сразу. Это и потеря аэрофотоснимков, что в те годы рассматривалось как преступление. Ведь все снимки были засекречены. Помню, как вся экспедиция в течение полного светового дня разыскивала один из снимков, ругаясь и попрекая того, кто потерял этот снимок. И такое бывало не один раз. Это и отсутствие у многих опыта использования спальников. Если вы вспомните старые спальники, тяжелые, теплые, застегивающиеся при помощи деревянных пуговиц-палочек, то, наверное, не очень будете горевать об их исчезновении из современной практики путешествий. А как я уже говорил ранее, на Селигере были комары, весьма агрессивные и в большом количестве. Конечно, можно было использовать пологи, но их было мало и они быстро рвались. Поэтому уже к середине нашего пребывания они были дырявыми. Хорошо помню, как одна из наших коллег залезла в спальник, застегнулась на все застежки (а это приходилось делать, поскольку хотелось защитить себя от комаров), и заснула. Ночью она проснулась и попыталась выйти из спальника. Вернее, она не знала, где она и не понимала, кто замуровал ее в какой-то странной капсуле. Так и не выбравшись из этого мешка, она заголосила на весь лагерь, и перепуганный народ собрался около ее палатки. Ее, конечно, спасли. Однако почти каждую ночь, когда она начинала ворочаться и всхлипывать, ее соседка, Н. М. Ступина, говорила ей: «Нелечка, не волнуйтесь, вы в спальнике, в палатке, на Селигере».

Ю. А. Веденин и Л. С. Филиппович отправляются в маршрут.

У меня была чрезвычайно интересная, но вместе с тем и отчасти опасная работа. Интересная она была потому, что пришлось познакомиться с абсолютно новой проблемой. Формирование системы рекреационных стоянок происходило совершенно стихийно, и конечно, без каких бы то ни было указаний от вышестоящих органов. Люди сами выбирали место, которое их устраивало. Поскольку в эти годы еще не было дорог, которые бы позволили подобраться к берегу со стороны суши, то основным транспортным средством были лодки. В наиболее привлекательных местах возникали целые агломерации стоянок; эти агломерации развивались как вширь, так и вглубь осваиваемого пространства. При этом процесс формирования таких агломераций нередко происходил очень быстро, в течение одного сезона. Это позволило интерпретировать сей процесс как своеобразный аналог наблюдений за размножением дрозофилы, широко используемой в биологии, и с его помощью смоделировать освоение суши со стороны акватории. В частности, мы увидели, что процесс освоения селигерских берегов и берегов тропической Африки абсолютно идентичны.

Опасность же моих исследований была связана с тем, что не всем людям нравились мои попытки анкетировать их, вторгаясь на территорию, которую они считали своей.

Но хватит о науке. Хотелось бы вспомнить ту замечательную атмосферу, в которой мы жили и работали. Я до сих пор помню мои встречи с людьми, которые жили на этих стоянках. Многие из них были чрезвычайно интересны. Однако были и препятствия, затрудняющие проведение полноценных исследований. Трудности были связаны, прежде всего, с тем, что нас постоянно приглашали к столу и даже угощали вином или водочкой. Конечно, мы старались отказываться, но иногда давали слабину и оказывались в плену гостеприимства хозяев тех или иных стоянок.

После возвращения (прыжки через скакалку).

Жизнь на Селигере была разнообразна, нам удалось многое сделать. Конечно, эта была, прежде всего, заслуга Владимира Сергеевича Преображенского. Он задал хороший темп работе. Эта работа охватила все стороны новой научной дисциплины, которую мы впоследствии назвали рекреационной географией. Это и характер рекреационной деятельности, и избирательное отношение к территории со стороны отдыхающих и рекреационной инфраструктуры, это и оценка условий отдыха, в том числе и эстетическая, это и устойчивость природных комплексов к рекреационным нагрузкам, это, наконец, и экономико-географические аспекты организации отдыха. Кстати, экономико-географические исследования проводили И. В. Зорин и Б. Б. Родоман. Это были весьма увлекательные, но и опасные для исследователей занятия. Они изучали программу обслуживания туристов и местных жителей, которая осуществлялась в то время с палубы плавучего магазина. Большую часть товаров составляла вино-водочная продукция. Естественно, что и команде перепадала значительная часть этого товара. Постоянно пьяный капитан и продавщицы относились к своим обязанностям весьма своеобразно. Так, капитан мог оставить свое место в рубке (а он был одновременно и рулевым) и уйти в свою каюту. Поэтому, когда его корабль наехал на рыбацкую лодку, это мало кого удивило. Я думаю, что и сами исследователи не могли оставаться в стороне от тех благ, которыми пользовались все члены этой команды. И, тем не менее, полученные результаты были весьма интересны и примечательны.

Селигерская экспедиция подтвердила необходимость проведения междисциплинарных исследований, определила дальнейшую специфику развития рекреационной географии. После этой экспедиции было проведено множество региональных исследований, охвативших центральную часть России, Северный Кавказ, Черноморское и Азовское побережье, Украину, Урал и ряд других мест бывшего Советского Союза. Были проведены чрезвычайно интересные всесоюзные совещания по проблемам рекреационной географии. В них принимали участие не только географы, но и экономисты, социологи, курортологи, архитекторы и т. д. В это же время под руководством В. С. Преображенского были выпущены монографии, определившие дальнейшее развитие рекреационной географии. Это «Теоретические основы рекреационной географии», «География рекреационных систем Советского Союза» и «Территориальная организация отдыха населения Москвы и Московской области».

Однако все это началось на Селигере, где работал первый в Советском Союзе (и естественно, в России) «реакционный» отряд Института географии АН СССР.