КОСВЕННОЕ ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ВЕРОВАНИЙ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

КОСВЕННОЕ ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИОЗНЫХ ВЕРОВАНИЙ НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

Христианская мораль, свойственная всем сектам. — Влияние религии на нравы американцев. —

Уважение супружеских уз. — Ограничения, которые религия накладывает на воображение американцев,

умеряя их страсть к обновлению. —Мнение американцев о благотворном воздействии религии на

политику. — Их стремление расширить и укрепить ее влияние.

Я показал, каким образом религия в Соединенных Штатах непосредственно воздействует на политику. Ее косвенное влияние представляется мне значительно более могущественным, ибо она лучше всего наставляет американцев в искусстве жить свободными именно тогда, когда вовсе не говорит о свободе.

В Соединенных Штатах существует множество сект. Все они различаются окормами преклонения перед Создателем, но имеют единое мнение по поводу обязанностей людей в отношениях друг с другом. Каждая секта по-своему поклоняется Богу, но все они проповедуют одну и ту же мораль во имя Божие. Самым ценным для человека как личности является истинность его религии. Однако об обществе этого сказать нельзя. Оно не боится загробной жизни и ничего от нее не ждет; самое важное для него — это не столько истинность религии, которую исповедуют все граждане, сколько сам факт исповедания какой-либо религии. Кроме того, все секты в Соединенных Штатах являются разновидностями христианской религии, а христианская мораль повсюду едина

Можно предположить, что некоторые американцы веруют в Бога более по привычке, чем по убеждению. Ведь в Соединенных Штатах глава государства — верующий и, следовательно, вера, даже если она лицемерна, обязательна для всех. Однако Америка остается той частью света, где христианская религия в наибольшей степени сохранила подлинную власть над душами людей. И эта страна, где религия оказывает в наши дни наибольшее влияние, является в то же время самой просвещенной и свободной. Невозможно убедительнее доказать, насколько религия полезна и естественна для человека

Я говорил, что американские священники в целом выступают за гражданскую свободу, включая даже тех, кто не признает свободы совести. В то же время они не поддерживают никакую политическую систему. Они стремятся держаться в стороне от партийных дел и не вмешиваются в борьбу партий. Поэтому нельзя сказать, что в Соединенных Штатах религия влияет на законодательную деятельность или на формирование тех или иных политических убеждений. Она руководит воспитанием нравов, занимается делами семьи и таким образом оказывает воздействие на государство.

222

Нет никаких сомнений в том, что царящая в Соединенных Штатах строгость нравов объясняется прежде всего религиозными верованиями. Нередко религия в этой стране не может уберечь мужчину от бесчисленного множества соблазнов, с которыми его сталкивает судьба, она не способна унять его постоянно подстегиваемую страсть к обогащению. Но она безраздельно властвует над душой женщины, а ведь именно женщина создает нравы. Америка — это, бесспорно, та страна, в которой глубоко уважаются супружеские связи и в которой сложилось наиболее возвышенное и наиболее правильное представление о семейном счастье.

В европейских странах почти все общественные волнения зарождаются у домашнего очага, невдалеке от супружеского ложа. Именно здесь у людей возникает презрение к естественным привязанностям и невинным удовольствиям, склонность к беспорядку, душевная неуравновешенность, непостоянство желаний. Из-за бурных страстей, которые часто потрясают его собственное жилище, европеец лишь с трудом подчиняется суверенным властям государства. Американец же, возвращаясь из беспокойного политического мира в лоно семьи, находит там порядок и спокойствие. Дома он испытывает простые и естественные удовольствия, наслаждается невинными и спокойными радостями. Поскольку счастье ему приносит размеренная жизнь, он легко привыкает к умеренным взглядам и вкусам.

В то время как европеец стремится забыть свои домашние огорчения, внося смуту в общество, американец учится в своей домашней жизни любви к порядку и переносит ее затем на государственные дела.

В Соединенных Штатах религия не только управляет нравами, но и распространяет свою власть на мышление.

Среди американцев английского происхождения одни исповедуют христианскую религию потому, что верят в нее, другие — потому, что боятся прослыть неверующими. Так или иначе—и с этим согласны все,—христианская религия не встречает здесь никаких препятствий. Следствием этого является, как я уже говорил выше, наличие определенных, раз и навсегда установленных законов нравственной жизни, тогда как в политической жизни преобладают дискуссия и эксперимент. Это приводит к тому, что поле мыслительной деятельности всегда имеет границы: какими бы смелыми ни были мысли человека, они время от времени наталкиваются на непреодолимые преграды. Тот, кто хочет изменить общество, вынужден считаться с определенными аксиомами и придавать своим самым дерзким замыслам определенную форму, что умеряет и гасит его порывы.

Поэтому у американцев даже самое живое воображение отличается осторожностью и неуверенностью, ему не дают воли и не отводят важного места в жизни. Эта привычка к сдержанности наблюдается и в политической жизни общества. Она в значительной степени способствует спокойствию народа и длительному существованию созданных им институтов. Природа и обстоятельства сделали жителей Соединенных Штатов мужественными людьми. В этом легко убедиться, наблюдая за тем, каким образом они добиваются успехов. Если бы духовная деятельность американцев не была ничем ограничена, среди них, конечно, нашлись бы самые смелые в мире новаторы и реформаторы, которые никогда бы не поступались своим стремлением строить жизнь общества лишь по законам логики. Однако в Америке революционеры вынуждены с подчеркнутым уважением относиться к законам христианской морали и справедливости. И если эти законы противоречат их замыслам, то им совсем не легко переступить через них; и даже если бы им удалось побороть свои сомнения, они не смогли бы преодолеть колебаний своих сторонников. До сих пор никто в Соединенных Штатах не осмелился высказать мысль о том, что все дозволено для блага общества. Эта кощунственная идея родилась в век свободы, по-видимому, для того, чтобы оправдать всех будущих тиранов.

Итак, если закон позволяет американскому народу делать все, что ему заблагорассудится, то религия ставит заслон многим его замыслам и дерзаниям.

Поэтому религию, которая в Соединенных Штатах никогда не вмешивается непосредственно в управление обществом, следует считать первым политическим институтом этой страны. Ведь хотя она и не усиливает стремление людей к свободе, она значительно облегчает жизнь свободного общества.

Именно так жители Соединенных Штатов и смотрят на религиозные верования. Я не могу сказать, все ли американцы действительно веруют. Никому не дано читать в сердцах людей. Но я убежден, что, по их мнению, религия необходима для укрепления

223

республиканских институтов. И это мнение принадлежит не какому-либо одному классу или партии, а всей нации, его придерживаются все слои населения.

Когда какой-нибудь американский политический деятель критикует какое-нибудь религиозное течение, то его, случается, поддерживают даже сторонники этого течения; но если он ополчится против религии как таковой, то от него отвернутся все, и он останется в одиночестве.

Во время моего пребывания в Соединенных Штатах на заседании суда присяжных в округе Честер (штат Нью-Йорк) один свидетель заявил, что он не верит в Бога и в бессмертие души. Судья отказался привести его к присяге ввиду того, что, как он сказал, свидетель уже подорвал всякую веру в свои слова³. Газеты сообщили об этом факте без коммментариев.

В уме американца христианство и свобода переплетаются так тесно, что он почти не может представить себе одно без другого; для него эта связь не является чем-то лишенным содержания, пришедшим в настоящее из прошлого, чем-то, что, казалось бы, не живет, а прозябает в глубине души.

Мне приходилось встречать американцев, которые объединяли свои усилия и средства для того, чтобы послать в новые западные штаты священников с целью открыть там школы и построить церкви. Они опасаются, что религия может затеряться в лесах, и тогда народ, которого становится там все больше, не сможет быть таким же свободным, как тот, от которого он произошел. Я встречал богатых жителей Новой Англии, которые покинули свои родные края и поехали на берега Миссури или в прерии Иллинойса, чтобы посеять там семена христианства и свободы. Итак, в Соединенных Штатах религиозное подвижничество всегда согревается огнем патриотизма. Можно подумать, что эти люди поступают так только ради спасения души, но это заблуждение. Вечная жизнь — лишь одно из их стремлений. Побеседовав с этими миссионерами христианской цивилизации, вы будете удивлены тем, насколько часто они говорят о благах сего мира, вы обнаружите политических деятелей там, где полагали встретить религиозных. «Все американские штаты зависят один от другого, — скажут они вам, — и если бы в западных штатах возникли анархия или деспотический режим, то республиканские учреждения, процветающие на берегах Атлантического океана, также подверглись бы большой опасности. Поэтому мы заинтересованы в том, чтобы религия была сильна в новых штатах. В этом случае они позволят нам жить свободными».

Так рассуждают американцы. Но совершенно ясно, что они ошибаются, ведь мне каждый день с ученым видом доказывают, что в Америке все хорошо, кроме именно религиозного духа, который так меня восхищает. Мне говорят, что свободе и счастью рода человеческого по ту сторону океана недостает лишь веры в идею Спинозы о вечности мира, а также в гипотезу Кабаниса о том, что мысль зарождается в мозгу. По правде говоря, мне нечего на это ответить, кроме того что те, кто держит эти речи, не бывали в Америке и не видели ни религиозных, ни свободных народов. Я хотел бы с ними поговорить после того, как они там побывают.

Во Франции есть люди, которые рассматривают республиканские институты как временные средства, служащие воплощению их великих замыслов. Они осознают, сколь большое расстояние существует между их пороками и нищетой, с одной стороны, и могуществом и богатством — с другой, и хотели бы заполнить эту пропасть. Эти люди находятся в таких же отношениях со свободой, в каких средневековые ополчения находились с королем; они преследуют прежде всего свои собственные интересы, хотя и борются под знамением свободы. Республика, полагают они, будет существовать долго, и они успеют освободиться от имеющихся у них пока недостатков. Я пишу не для них. Но есть и другие, которые в республике видят устойчивое и спокойное общество, ту неизбежную цель, к которой идеи и нравы ежедневно приближают совре-

³ Вот как «Нью-Йорк спектэйтор» от 23 августа 1831 года писал об этом: «Во время судебного заседния по гражданскому иску в округе Честер (штат Нью-Йорк) через несколько дней был отвергнут свидетель, который заявил о своем неверии в Бога. Судья, председательствовавший на этом процессе, заявил, что до сего времени он и не подозревал, что человек может не верить в существование Бога, что именно на этой вере основана убежденность в правдивости всех свидетельских показаний на судебных процессах и что он не знает ни одного случая в какой-либо из христианских стран, где бы не верящему в Бога свидетелю было позволено давать показания».

224

менное общество. Эти люди искренне хотят подготовить человека к свободной жизни. И, нападая на религиозные верования, они удовлетворяют свои страсти, а отнюдь не свои интересы. Не свобода, а деспотизм может существовать без веры. Республика, за которую они выступают, значительно больше нуждается в вере, чем монархия, с которой они борются, а демократическая республика — более, чем какая-либо другая. Разве может общество избежать гибели, если при ослаблении политических связей моральные связи не будут укрепляться? И как можно управлять свободным народом, если он не послушен Богу?