«На побледневшей тихой тверди…»
На побледневшей тихой тверди
Последних звезд огонь потух.
На старой огородной жерди
Вертится жестяной петух.
Пяток березок невысоких
Да тощий кустик бузины.
Моих томлений одиноких
Дни безвозвратно сочтены.
Я знал давно в моих скитаньях,
Что где-то есть родной уют,
Где, позабыв о злых желаньях,
В тиши безгорестно живут.
Но я не знал, что путь так краток,
Что только шаг — и ты забыл,
Кому души своей остаток
Ты безраздельно посвятил.
ЛОДКА НА ТИХОЙ РЕКЕ Лизина бабка замечательно готовила котлеты. Это все признавали. Котлеты получались у нее сочные, пухлые, с поджаристой корочкой. Но когда Лиза их ела, старалась не вспоминать, как в глубокой эмалированной миске бабка руками разминала, перемешивала
23. «Над тихой осокой лесного ручья…» Над тихой осокой лесного ручья Впервые узнал я, богиня, тебя. Раздумно смотряся в зеркальный ручей, Ты песнию лес наполняла своей. И звезды внимали волшебным словам, Склонялся к чутко-дрожащим ветвям. Недвижно туман очарован
Глава 5 В тихой обители Узнав, что Галина Артуровна Бениславская сотрудничает с ГПУ, Есенин тотчас покинул ее. Софья Виноградская пишет: «От Бениславской ушел, а идти было некуда». В Москве не оставалось ни одного друга, который не пошел на службу к большевикам или не стал
ПОИСКИ ТИХОЙ ГАВАНИ Мы узнали, что ни одна из европейских или ближневосточных стран, за исключением Египта, не была готова рисковать тем, чтобы навлечь на себя гнев новых сатрапов Персии, предоставив шаху политическое убежище, поэтому сосредоточили усилия на странах
«Поворотилась на тихой оси планета…» Поворотилась на тихой оси планета — Заговорили деревья толпой сердитой… Печь забелела в углу, в серебре рассвета, Каменной редькой, очищенной и отмытой. ????????Стекла оконные дымом заря питает, ????????Венские стулья за спинки лучом
Глава четвертая К ТИХОЙ ГАВАНИ Я возвращался с Чукотки в большой душевной смуте еще и потому, что от Наташи в Анадыре я не получил ни одного письма. Вернее, прилетело одно, сразу по нашему прибытию, и это явилось приятнейшей неожиданностью, потому что она еще в мае отчалила
«Брезжит утро. Свет неверный тихой ночи метит грань…» Брезжит утро. Свет неверный тихой ночи метит грань. Дух упавший в бездну, слышит некий властный глас: восстань! А в пещере тесной, смрадной, в свод ширяяся крылом, Нетопырь трусливо-жадный лик свой кроет перед днем. В
«Гляжу в лицо я пылающей тверди…» Гляжу в лицо я пылающей тверди. Тверд и ровен мой гулкий шаг. Шелестит на высоко поднятой жерди Победное знамя — красный флаг. 3а мною в волнах зычных напева Мерный топот тысячи ног, И полна наша песня священного гнева: Нам ненавистен