На пути в Челябинск
На пути в Челябинск
Но вот наконец я еду в Челябинск. В купе нас двое. Мой попутчик – инженер, специалист по коксованию углей – едет на Магнитогорский завод. Это настоящий гурман. У него большая сумка, набитая разными закусками. Всю дорогу он мне рассказывает, как готовятся те или иные блюда и почему они так называются. Уже поздно. Ложимся спать, но с верхней полки до меня все еще доносится его повествование о кулинарии различных стран и народов.
– А суточные щи, знаете почему они так называются?
– Нет, не знаю, – в полусне отвечаю я.
– Так вот, знайте же. Суточные щи готовят таким образом, если это, конечно, не профанация, а настоящие суточные. В горшок, обязательно глиняный, облицованный, вкладывают мясо и все необходимые ингредиенты, закрывают крышкой и щель промазывают крутым тестом. После этого горшок со всем содержимым помещают в русскую печь и томят там двадцать четыре часа -сутки. Поэтому-то они и называются суточные. Когда горшок с такими щами вынимают из печи и снимают крышку – аромат разносится по всей комнате.
Он рассказывал так, что я даже в полусне ощущал этот аромат.
Утро. Пересекаем Волгу. На станциях предлагают молоко в обмен на хлеб. С хлебом здесь неважно, перебои.
Станция Полетаево. Здесь у меня пересадка. Поезд направляется в Магнитогорск. Поезда чередуются – один день в Челябинск, второй – в Магнитогорск.
По этой дороге я проезжал не раз. Перед окном знакомые картины станционных строений, неизменные будки с надписью «Кипяток». Во время остановки поезда у них моментально образуется очередь. За решеткой, отделяющей перрон от станционного поселка, обычно шла торговля. Женщины, закутанные в платки и шали, продают яблоки, молоко, кур и прочую снедь. На Волге по ту и другую сторону реки – торговля рыбой. Когда-то к приходу поезда здесь выносили крупных копченых стерлядей. Теперь я этого не вижу.
Кинель. Вдали видна буровая вышка. Второе Баку, Дальше – в Башкирии – тоже нефть.
Одним из первооткрывателей башкирской нефти был студент Горной академии Алексей Блохин, мы с ним вместе учились. Когда он приехал с летней студенческой практики из Ишимбаева, то рассказал мне, как у него возникла дерзкая теория, объясняющая геологическое строение Уральских гор. Алексей был страшно возбужден. Мы ходили в Москве по Пыжевскому переулку, и он все говорил и говорил об этой идее.
– Дело в том, что на Урале мы, геологи, встречаемся с рядом загадок, которые нельзя на основе наших представлений о геологических структурах объяснить. Например, мы делаем проходку, отбираем образцы пород и вдруг под Солее древними породами находим более молодые. Как они туда попали? На этот вопрос пока есть один ответ – ответ без научного объяснения – аномалия. Но вот я нашел во время своих геологических поисков древнего рачка, которого на западном склоне Уральских гор никогда никто не находил. Он встречался и должен был, по всем нашим представлениям, находиться только на восточном склоне. Как он попал сюда, на запад?
Вот тогда-то мне и пришла в голову эта гипотеза: а почему бы не допустить, что произошел гигантский сдвиг и восточный склон Уральских гор переполз на запад и перекрыл породами восточного склона породы западного? Вот краткая суть моей теории. Если ее принять, тогда все будет предельно ясным – все становится на свои места. Собираюсь докладывать на геологическом отделении Академии наук.
Позже я узнал, что доклад моего друга произвел большое впечатление, и многие маститые ученые не могли себе простить, что такое объяснение загадки геологического строения уральских горных массивов пришло в голову не им, а молодому геологу, пока еще только студенту.
Отроги Уральских гор…
Сколько здесь богатств, еще не раскрытых тайн! Железные руды бакальского месторождения, магнезит Садки и сокровищница многих минералов – Миас.
А вот и знакомые уже мне столбы. По одну сторону надпись «Европа», по другую – «Азия». Они остаются позади. Мне предстоит работать в Азии.
Меня встречают. Шофер завода на стареньком, изношенном «фордике», который давно нужно было бы отправить в качестве лома на металлургический завод. Сажусь рядом с шофером.
– Вот у меня только дверка-то не запирается – запор испортился. Вы крючочек накиньте, а то все время открываться будет – так из машины-то и выпасть можно.
Одна из передних дверок «фордика» закрывалась приваренным накладным крючком. «Да, техника», – подумал я.
Дорогу развезло – здесь весна только начинается. В залитой полыми водами вязкой низине нельзя различить, Где проходит колея.
– Да здесь, вероятно, надо не на машине, а на лодке ездить.
– Скоро просохнет, еще неделька, и все будет сухо. Теперь-то, однако, и застрять можно, но, думаю, ничего, выберемся. У меня весь инструмент с собой.
Дорога здесь – бич. Я уже знал, что каждый шофер, когда бы ни выезжал за город, обязательно клал в багажник топор, лопатку и кусок стального троса.
В стороне слева видно Грязное озеро. В Челябинской области много озер – соленых, пресных, открытых, заросших камышом. Грязное озеро – пересохшее. Его тяжелая темно-зеленая грязь считается целебной. Кое-кто из местных жителей здесь принимает грязевые ванны. На пустынных берегах озера нет ни одного строения.
– Что представляют собой эти грязи? Исследовал ли их кто-нибудь? – спросил я шофера.
– Видимо, еще нет, не доходят до всего руки.
И я снова вспомнил свою поездку на Алтай в 1927 году.
Из Бийска мы добрались тогда до селения Верхний Уймон, где наняли лошадей и в сопровождении четырех местных охотников, которые согласились проводить нас до верховьев реки Иртыша, мы верхом направились в трудный путь по таежным тропам, переходя вброд реки и переваливая с одной горной гряды на другую. На четырнадцатый день пути мы вышли к первому обитаемому пункту, состоявшему нз нескольких деревянных строений. Это были Рахмановскне ключи. Вечерело, мы раскинули палатки и развели костер. На огонек к костру подошел один из местных жителей. Поздоровались. Он оказался врачом.
– Заехал я в эти места еще совсем молодым человеком, – начал он свое повествование. – Воды здесь чудодейственные. К сожалению, полного анализа их никто никогда не производил. Посылали пробу в Ново-Николаевск (тогда так назывался Новосибирск), но ответа не получили, сказали только, что она как будто радиоактивная.
Местные жители хорошо знают эти ключи, верят в их целительную силу и обязательно навещают нас, даже те, кто и здоров, – впрок здоровьем запасаются. Врач засмеялся и продолжал:
– Дорог вот только здесь нет. Надо быть очень выносливым человеком, чтобы добраться до наших мест. А воды у нас мощные. Когда-нибудь здесь будет сибирская Мацеста. В прошлом году к нам доставили одну женщину. Ее разбил паралич, а к нам ведь только верхом можно добраться, сидеть же в седле она не могла. Из рыболовных сетей соорудили особый гамак, закрепили между двух лошадей и положили ее в этот гамак.
Пробыла она у нас два месяца – каждый день принимала ванны, а потом села верхом на лошадь и вернулась домой, как будто никакого паралича и не было.
…Вот и здесь, на Южном Урале, в Челябинской области, много еще находится необследованных рек, озер, источников.
Когда я работал в Эссене, то пногда заходил в небольшой ресторанчик. В нем можно было выпить чашку кофе или кружку пива и почитать газеты. В центре ресторанного зала находился небольшой бассейн и бил фонтанчик. Оказывается, под домиком находился источник.
Хозяин ресторанчика, как-то подсев к моему столику, рассказал мне историю открытия этого источника.
«У меня здесь рядом был небольшой домик, и я заметил, что фундамент начинает разрушаться. Просачиваются какие-то воды от соседа. Я набрал немного этой воды и направил ее через одного из своих знакомых на анализ. Вода оказалась сильно минерализованной и по составу напоминает минеральную воду «Аполинарис». Я сразу же сообразил, что на этом можно хорошо заработать. Ведь вы знаете, сколько стоит бутылка «Аполинариса».
Не говоря никому ни слова, я стал обдумывать, как уговорить соседа продать свой домик. Ему я сказал, что задумал здесь открыть ресторан. Об источнике я ему ничего, конечно, не сказал. Он согласился продать домик. Потом я стал собирать деньги, занял у брата и получил в банке ссуду. Потом сломал оба домика, и свой и купленный у соседа, построил этот ресторан и организовал розлив воды.
Я не пожалел, что пошел тогда на риск – он оправдал себя. С долгами я давно расплатился. Теперь у меня есть постоянные посетители, а в первый год, когда я только что открыл ресторан, у меня не хватало мест для посетителей – каждый хотел попробовать новой воды. Теперь, видите, я ее бесплатно позволяю пить всем посетителям прямо из фонтанчика, а в первый год мне платили за стакан этой воды столько же, сколько за кружку пива!»
Это был типичный капиталистический бизнес. Стимулом здесь была нажива, средством – обман.
Мы должны развивать другие отношения между людьми, нам эти методы не подходят. Сколько же должно быть проявлено инициативы, чтобы использовать все богатства этого края! Их здесь неизмеримо больше, чем на исхоженных, ископанных землях Европы.