СИГНАЛ ТРЕВОГИ

СИГНАЛ ТРЕВОГИ

Поскрипывает снег под окованными полозьями саней. Аргента видит узкую, худущую спину мальчишки-возницы. А справа и слева от саней идут солдаты в шинелях ядовито-зеленого цвета.

Гитлеровцы о чем-то негромко переговариваются. Потом по их приказанию один из полицаев подсаживается в сани. Аргента вздрагивает, — сейчас ее опять будут допрашивать и бить.

— Фамилия? Имя?

— Лена Павлова.

— Врешь! Ты радистка Аргента Хемеляйнен.

Полицай резко поднес к ее лицу руку. На ладони лежал крохотный конденсатор.

Аргента вспомнила: запасные детали для рации она положила в карман гимнастерки перед посадкой в самолет. Значит, гитлеровцы нашли их во время обыска.

Аргента отрицательно покачала головой:

— Я не радистка.

Первый удар пришелся по лицу. Девушка стиснула зубы и уставилась глазами в небо, забитое серыми тучами…

Аргента не сомневалась, что теперь все кончено и этот день — 15 марта 1943 года — последний в ее жизни. И еще думала о том, что он с самого начала был неудачным.

Их группу в составе семи человек ночью выбросили с самолетов. Они приземлились недалеко от хутора Сопотно. Парашют Аргенты зацепился куполом за дерево, и она долго висела над землей, прежде чем освободилась от лямок. Потом вместе с товарищами всю ночь разыскивала грузы, выброшенные для них и партизанской бригады.

Командир спецгруппы Михеев тревожился: что-то долго нет партизан. Откуда он мог знать о том, что накануне фашисты оттеснили их из этого района. А утром группу окружили каратели.

Бой был неожиданный и короткий. Погибли Драбкин и Редькин. Уйти удалось лишь Михееву, Ступакову и Мошкову. Аргента, как только заметила гитлеровцев, бросилась спасать рацию, но что-то сильно толкнуло ее в плечо. На какую-то секунду она увидела, как зашатались деревья, мелькнул кусочек сумрачного неба, затем черная поволока застлала ей глаза…

Сани остановились в заброшенном хуторе. Аргенту внесли в избу и бросили в угол на пол. Потом возле нее поставили радиостанцию. Вскоре в помещение вошел старший из карателей. Из разговора часовых радистка знала: фамилия его Гундлах. Чисто по-русски он сказал:

— Ты будешь работать на радиостанции. Если хочешь жить, передашь своим то, что прикажем, откажешься — тебя повесят. — Гундлах криво усмехнулся: — Вы, русские, очень любите березы. На одной из них тебя и вздернут. Думай десять минут.

И она думала. Нет. Не об угрозе фашиста, а о своем последнем разговоре с начальником отдела связи Ленинградского штаба партизанского движения Шатуновым. Он был против включения Хемеляйнен в группу. Советовал ей: «Оставайтесь при штабе. Здесь тоже работа важная и нужная. А там придется жить под открытым небом, по болотам ползать, смерть будет подкарауливать на каждому шагу. Все это не для семнадцатилетней девушки. Подумайте!»

Но она уже все обдумала давно. Поэтому решительно сказала: «Я полечу на задание. В штабе не хочу оставаться».

Больше Шатунов не отговаривал. Тогда же они условились, какой она должна передать по рации в штаб сигнал, если вдруг ее постигнет неудача. Шатунов предупредил: «Этот сигнал знаете вы, я и начальник штаба Никитин. Больше его никто не должен знать».

Из разговоров карателей между собой девушка поняла, что они захватили и шифры, значит, партизанам грозит большая опасность. Аргента невольно посмотрела на радиостанцию: «Предупредить бы Шатунова. Но как? Согласиться на предложение Гундлаха? Но это же предательство! Почему предательство? Передам то, что прикажут фашисты, и заодно условный сигнал. А если откажусь? Гитлеровцы сами свяжутся со штабом, и тогда…»

Аргента догадывалась, что враги давно бы приняли такое решение, однако остерегаются, как бы их не разоблачили по почерку, — в штабе партизанского движения радисты опытные. Но они могут и рискнуть. Повернувшись к Гундлаху, она сказала:

— Я согласна.

— Ты умная девчонка, — обрадовался тот.

В этот же день Аргента послала в эфир радиограмму. В ней говорилось, что Драбкин и Редькин убиты, где остальные — неизвестно. Просила сообщить координаты бригады. В тексте передала и условный сигнал тревоги.

Вскоре пришел ответ. От нее требовали сообщить подробности гибели товарищей и приказывали ждать партизан. Радиограмма привела Аргенту в смятение. Ей казалось, что в штабе ее не поняли и, очевидно, дополнительно сообщат координаты партизанской бригады. Выходит, каратели получат то, чего они добивались, заставив ее работать на рации.

Хемеляйнен предприняла отчаянный шаг. В новую радиограмму она дописала и зашифровала три слова:

«Предупредите бригаду опасности».

Когда радиограмма была уже передана, гитлеровцы обнаружили вписанную в нее фразу. Разъяренный Гундлах кричал:

— Ты дура!… Идиотка!.. Завтра тебя повесят!

Били ее до тех пор, пока она не потеряла сознание…