Сотрудники советской колонии в Англии

Сотрудники советской колонии в Англии

Разумеется, меня больше всего интересовали не стены полпредства, а люди, обитавшие в этих стенах. В те годы численность полпредских работников была очень скромна, но зато среди них попадалось немало любопытных, а подчас и ярких фигур. Лондонское полпредство представляло в этом отношении хороший пример.

Полпредом, когда я приехал в Англию, был X.Г.Раковский, однако летом 1925 г. он очень мало бывая в Лондоне, проводя большую часть времени в Москве, а осенью того же года он стал полпредом в Париже, сменив там Л.Б.Красина, который был назначен полпредом в Лондон. Из-за тяжелей болезни Л.Б.Красин не мог прибыть в Лондон до осени 1918 г., о чем я подробнее расскажу ниже. Летом 1925 г. фактическим полпредом в Лондоне был первый советник Я.А.Берзин, которого я хорошо знал еще со времени моей лондонской эмиграции, именно в его доме вместе с другими товарищами я провел незабываемую ночь, когда мы узнали о падении царизма.

Берзин был человеком чистой души и большой культуры; он принадлежал к той части латышской интеллигенции, которая в последние годы царской России сыграла большую роль в жизни своего народа и всего социал-демократического движения нашей страны. Я был очень рад, что теперь мне пришлось столкнуться с ним на общей работе, ибо он превосходно знал английскую жизнь и английскую политическую обстановку, будучи в течение долгого времени ближайшим помощником Красина. К сожалению, я мало с ним работал, ибо в середине 1925 г. он был отозван в Москву.

Вместо Берзина приехал новый советник — Аркадий Розенгольц, который, однако, по своему характеру и воспитанию мало подходил для дипломатической работы за границей. Из-за болезни Красина Розенгольцу пришлось возглавлять полпредство в самый критический период — зимой 1926/27 г., - и это сыграло свою роль в развитии событий, закончившихся разрывом англосоветских отношений весной 1927 г.

Важный пост первого секретаря полпредства занимал Дмитрий Васильевич Богомолов, человек лет 35, умный, деловой, умелый администратор. Во время первой мировой войны он был офицером, попал в плен и просидел долгое время в лагере пленных вместе с англичанами. Здесь Богомолов хорошо овладел английским языком. После окончания войны он попал в НКИД и был направлен в Лондон. Богомолов оказался очень хорошим дипломатом и в дальнейшем, после Лондона, занимал посты полпредов в Польше и Китае.

Генеральным консулом был А.А.Языков, очень приятный и неглупый человек несколько романтического склада. Он любил русскую деревню, летом часто, переодевшись в крестьянскую одежду и лапти, бродил по сельским местностям, ночуя в крестьянских избах и беседуя со стариками. Англия Языкову мало нравилась, но будучи человеком дисциплинированным он добросовестно выполнял свои официальные обязанности.

Кроме перечисленных полпредских работников в Лондоне имелось еще немало видных «хозяйственников», т.е. работников торгпредства, Московского народного банка, Нефтесиндиката, Страхового общества и других, а также ставшего вскоре всемирно известным АРКОСа. Руководящим органом по экономической линии являлось торгпредство, глава которого торгпред, а также два его заместителя согласно торговому соглашению 1921 г. считались лицами дипломатическими, а само торгпредство обладало правами дипломатическою иммунитета. Советское торгпредство снимало в Сити большой дом по Мооргэт-стрит, 49, и делило его с компанией АРКОС.

Торгпред играл большую роль в руководстве советскими экономическими учреждениями в Англии, тем более что общее число «хозяйственников» далеко превосходило число «дипломатов». Можно сказать, что «хозяйственники» составляли примерно три четверти, а полпредстве работники только около четверти всего состава советской колонии в Лондоне. Торгпреды в то время были мало устойчивы. За два года моего тогдашнего пребывания в Англии их сменилось трое.

Когда я приехал, торгпредом был Ф.Рабинович, умный торговый работник, сумевший установить добрые отношения со своими английскими партнерами. Это был веселый человек лет под 40. «Хозяйственникам» он очень нравился, они верили в его коммерческие способности и охотно следовали его советам и указаниям. В дипломатических вопросах он разбирался меньше, но в общем был грамотным человеком и в этой области. К сожалению, через несколько месяцев после моего прибытия в Лондон он был отозван в Москву.

На смену Рабиновичу приехал М.И.Хлоплянкин. Он был значительно моложе своего предшественника, имел меньше практического опыта в области торговли, но зато отличался очень высокой интеллигентностью и начитанностью. У нас с ним установились весьма дружеские отношения, которые сохранились и в дальнейшем, когда мы оба оказались в Советском Союзе. Хлоплянкин проработал в Лондоне не больше года.

Третьим торгпредом, уже в конце моего пребывания в Англии, был Л.М.Хинчук, несомненно самый опытный из трех торгпредов. Хинчук являлся старым работником кооперативного движения еще в царские времена, играл большую роль в Центросоюзе, немало писал по своей специальности. Это был человек большой культуры, один из лучших представителей старой русской интеллигенции. Он с честью представлял, в числе других делегатов, СССР на первой мировой экономической конференции 1927 г., созванной Лигой Наций в Женеве. В 30-е годы Хинчук был советским послом в Берлине.

Видным лицом среди лондонских «хозяйственников» являлся С.И.Гермер, секретарь торговой делегации в Англии. Старый большевик, который провел много лет в эмиграции, Гермер являлся человеком кристальной души и выдающихся деловых качеств, он пользовался огромным уважением среди товарищей и большим доверием у начальства. Гермера высоко ценило и правительство, поручая ему вести в Бельгии и Голландии предварительные переговоры об установлении торговых отношений СССР с этими странами…

Советскую кооперацию в Англии представлял А.Б.Гуревич, имевший за плечами большой стаж работы в кооперации и отличавшийся живым умом и неутомимой энергией. Он поддерживал связи с мощной английской кооперацией, часто бывал в кооперативной столице Англии — Манчестере, установил отношения с кооперативными организациями различных стран Европы. Гуревич всегда был в курсе последних новостей, а сверх того отличался остроумием и весельем. Про себя он говорил: «Я — настоящий Гуревич, а все остальные (в лондонской колонии было три Гуревича) только жалкие подражатели». Гуревич являлся красой вечеров самодеятельности и «живых газет», которые устраивались советской колонией в Лондоне. В жизни и в работе ему помогала жена — маленькая женщина большой сердечности и жизненной силы.

Представителем ВСНХ (Высшего Совета Народного Хозяйства) в Лондоне был М.В.Нестеров. Рыжеволосый приятный человек лет 35, он привлекал к себе разумностью речей и доброжелательным отношением к людям. В прошлом Нестеров кончил торговую школу в Москве, потом работал конторщиком на Прохоровской мануфактуре, потом экстерном сдал экзамены за Коммерческий институт и стал экономистом. В годы между первой и второй революциями Нестеров стал социал-демократом, большевиком и принимал активное участие в революционном рабочем движении. После Октября Нестеров занимал руководящие посты в промышленности и, пройдя ряд этапов, попал в Англию для установления контакта с интересующими нас британскими фирмами и предприятиями. В то время возможности тут были довольно ограниченные, но Нестерову все-таки удавалось сделать кое-что полезное. Не последнюю роль в этом играло его умение «разговаривать» с англичанами.

С Нестеровым в Лондон приехала его жена Анна Александровна, загорелая донская казачка, старый член партии, врач по профессии. В Лондоне она работала в амбулатории советской колонии, а кроме того, занималась общественной работой, в частности редактировала стенную газету.

Моя жена и я как-то близко сошлись с Нестеровыми, часто встречались с ними. Хотя Нестеровы сравнительно скоро уехали в Москву, наши дружеские отношения сохранились, и в последующие годы мы от времени до времени, встречались на раз личных перекрестках жизни. Оба они много работали каждый по своей специальности — в Советском Союзе, и сейчас М.В.Нестеров является председателем Всесоюзной торговой палаты, своего рода «советским Меркурием».

Я перебираю в памяти имена этих людей, составлявших тогда верхушку советской колонии в Лондоне, восстанавливаю в памяти все эти образы, слегка затуманенные более чем 40-летней дымкой времени…

Жизнь советской колонии в Лондоне, насчитывавшей вместе с женами и детьми несколько сотен человек, шла в мажорном ключе. Ее проникала атмосфера жизнерадостности, бодрости, революционного энтузиазма…

Да, конечно, мы прекрасно понимали, что и внутреннее и внешнее положение нашей страны трудное. Хотя контрреволюция была разбита, но враги — внешние и внутренние — еще существовали и норой наносили чувствительные удары. Интервенция кончилась, и капиталистическое окружение, сделав шаг назад, еще крепко сжимало со всех сторон Республику Советов и ждало лишь нового удобного случая для того, чтобы еще раз перейти в наступление.